Блеск

— А-а…

— Помню, как ты подошел,

Как поскрипывал паркет,

Как поставил на мой стол…

Неожиданно Василий привлек Анну к себе, впившись в ее губы. Она вздрогнула, но не оттолкнула его.

Наконец оторвавшись от девушки, Мартьянов спросил:

— Сказать честно?!

— Ну скажи!

Вздохнув, он выпалил:

— Меня аферистки заводят! Просто сам не свой становлюсь! Была у меня одна такая! Такое женщинам не говорят, но… это был лучший секс в моей жизни!

Анна медленно провела указательным пальцем по ободку бокала, затем слегка наклонила голову, хитро глядя на Василия:

— Откуда ты знаешь, что это был лучший?

И, прежде чем он ответил, сама потянулась к нему, закрыв его рот губами.

После самбуки был ром, затем опять текила, потом они танцевали и снова целовались. А дальше все слилось в один сплошной вязкий туман, пропитанный алкогольными парами, громкой музыкой и жаркими объятиями.

Пробуждение было трудным. Веки Анны казались склеенными, и ей стоило немалых усилий разлепить их. В голове стучало и громыхало, словно там целая бригада лилипутов устроила капитальный ремонт. Глотка была настолько сухой, что о язык можно было зажигать спички.

— О, божечки мой, — простонала Иванушкина, приподнимаясь на смятой постели. И тут же замерла, увидев, что она не одна в кровати. Рядом, укрывшись одеялом, сладко посапывал Василий.

— Мать твою, нет, — прошептала Анна, откидывая одеяло. В глаза мгновенно бросились две детали — она в платье (слава богу!), а между ней и спящим полицейским лежали ее туфли.

— Надеюсь, эта «граница» помогла, — пробормотала Анна, вставая с кровати. Затем бесцеремонно дернула Василия за пятку: — Эй, подъем.

Тот мгновенно распахнул глаза и сел, ошарашенно таращась по сторонам.

— Это… — выдавил он. — Мы где?!