— Это и без объяснений понятно. В жюри дурачьё.
— Нет, — Инга чуть развеселилась. Подавленное настроение первых минут встречи постепенно рассасывалось. — Нас оценивали по стандартам подиумных моделей. Я всего метр семьдесят, маломерка.
— Я и говорю — придурки. А Бекетов — нет. У него хороший вкус.
— Комплимент засчитан, Алексей. Ну, я раскрыла вам кучу секретов. Ваша очередь что-нибудь разгласить. Например, о секретной науке оперативно-розыскной деятельности. Там из вас готовили ищеек?
— Ищейками, вообще-то, называют собак. Ну, не без них. Кстати, в нашей Академии МВД один учёный муж написал секретный научный труд, именно на собачью тему. Уважая секретность, название труда не называю. Тем более что не помню.
— Мне точно можно это знать? — Инга отставила пустую кофейную чашечку.
В её глазах заплясали искорки… Или это просто отсветы от ламп?
— Теоретически, после рассказа я обязан вас застрелить, чтобы секрет не достался врагам. Но я табельное в оружейке оставил, простите.
— Прощаю. И что ваш муж?
— Я не замужем. Поэтому не мой, а научный. Он настрочил целое пособие и предложил использовать служебно-розыскных собак разных пород в паре. Всех собак, счёл наш препод, можно разделить на одоросканирующих и одорофиксирующих. Одоросканирующая, или, по-простому, разнюхивающая, собака обладает длинными лапами и длинной шеей, что позволяет ей обводить сканирующим органом (догадайтесь, каким) значительное пространство и быстро идентифицировать запах подозреваемого. Однако, продолжая мотать длинной шеей на длинных лапах, одоросканирующий сотрудник милиции может быстро потерять след. Тут в игру вступает вторая собака, — Лёха торжественно поднял палец вверх, пародируя манеру лектора. — У неё короткие лапы и шея, одорочувствительный орган не болтается, находится близко к следу, псина не теряет его и неминуемо выводит к подозреваемому. Подозреваю, для разборок с унюханным злодеем должна появиться одорозагрызающая собака, но наш доцент о ней умолчал.
— Я думала, это нас во МГЛУ учат всякой ерунде…
— Ещё не всё. По мнению нашего полковника, наилучшая пара — дог и такса. Где он их видел на службе в милиции, ума не приложу. Само собой, в пособии были не к месту вставлены две цитаты из совершенно секретных приказов МВД Беларуси, поэтому труду присвоили совсекретный гриф. На широкую публику этот трактат выпустить не решились.
— Теперь я спокойна. Мой сон берегут подготовленные люди. Разбирающиеся в собаках. Я тоже, кстати, думала завести овчарку.
— Но куда её деть через два года?
— Не только в этом причина. Работодатель не позволил. Пёс будет признавать за хозяйку меня, а в той квартире Бекетов за всё платит, и только он хозяин. Знаете, Алексей…
— Что?
— С вами я не смогу поболтать о ранней поэзии Бальмонта. Но есть и другие темы… Сейчас я должна ехать. Шеф в России, в любой момент может дёрнуть, усадить за компьютер и заставить выполнять поручения. Скоро конец контракта, до отъезда в Европу ещё будет время, расскажете что-нибудь другое совсекретное. Если не передумаете. Договорились?
— Вот какой у вас тайный агент в стане потерпевшего… — обычно бесстрастный Сазонов позволил себе приподнять бровь. — Вы в чём-то подозреваете Бекетова?
— Точно не в теракте. Он потерял жену, сильно выбит из колеи. Сам не погиб лишь чудом. Вопрос в другом. С этими тендерами и конкурентами дело нечисто. Бекетов утаивает какую-то важную информацию, её разглашение чревато неприятностями для бизнеса. Одновременно затрудняет наше расследование.
Лёха внутренне поблагодарил Сазонова за организацию большинства встреч на нейтральной территории или в Первомайском РУВД. В здании УКГБ на переулке Козлова чувствовалось что-то… В общем, лейтенанту милиции здесь было неуютно. И дело даже не в старых преданиях о «кровавой гэбне» времён СССР. Скорее причиной была давняя конкуренция спецслужб в сферах, где интересы соприкасались. У офицеров ГБ порой проскальзывало высокомерие по отношению к ментам, барахтающимся в мелочёвке. Оперативники МВД по поводу и без повода любят повторять, что они занимаются настоящим делом — преступность видна невооружённым глазом. А что там мутит КГБ — ничего не видно, вдруг там одно изображение бурной деятельности. Разумной частью натуры Лёха сознавал, что так не должно быть, конторам надлежит сотрудничать, но всё равно ощущал себя чуть ли не засланцем в тылу врага. Вот и Папаныч, узнав о его визите в «комбинат глубинного бурения», в сотый раз напомнил: не болтай лишнего, бестолочь.