— Я предупредительный в воздух дал! — проскулил сзади Борисов, чьи азарт и уверенность испарились без осадка. — Он такой же, как на фотороботе, исламский экстремист!
Через расстёгнутый ворот на шее убитого в луче фонарика сверкнул золотой крестик, довольно странный аксессуар для мусульманского радикала.
В брошенной иномарке надрывалась рация. Пара тинейджеров напала на кассиршу в гастрономе на Лукьяновича и бросилась в бега, прихватив выручку. Кассирша нажала на тревожную кнопку, но тщетно: машина, предназначенная для обслуживания этого объекта, застряла в Севастопольском парке, а экипаж с соседнего маршрута никак не успевал…
Опознание трупа в морге не самое приятное занятие. Оно давит на психику даже взрослому. Тем более ночью. Лёха с трудом уговорил родителей двух юных боксёров из четырёх отправиться с детьми и глянуть, тот ли человек оставлял сумку в «Заряне».
На пороге прозекторской подростковые носы, чуткие после уличной морозной свежести, уловили два запаха — моющих средств с дезинфекцией и странной примести, напомнившей мясные ряды на Комаровском рынке. Только здесь разделывают не свинину и не говядину.
Виталик побледнел и рефлекторно отступил на шаг назад перед ярко освещённым прямоугольником дверного проёма.
Даже свет здесь неживой — холодный, искусственный, мертвенно белый, с голубизной от потолочных ламп.
Лёха обхватил сдрейфившего паренька за плечи, отцу боксёра показал пальцем — молчите.
— Знаешь, что интересно? Когда нас, группу курсантов из Академии МВД, привели сюда первый раз, трое вообще не смогли зайти. А ещё две девушки у нас были. Обе справились.
— У вас и девушки работают? — Виталик, лопоухий и белобрысый подросток, с радостью ухватился за возможность поболтать, лишь бы отсрочить момент, когда придётся перешагнуть треклятый порог.
— Иногда даже лучше. Но ты ведь боксёр, да?
— Два года тренируюсь… Сейчас, если на городе нормально выступлю — пойду на республику.
— Тогда я тебе страшную тайну открою, — Лёха перешёл на заговорщический шёпот. — Трупы сдачи не дают. Бояться надо живых. Точнее не бояться, а опасаться. Сейчас зайдём, там обычный мужик лежит. Будто спит. Готов?
— Я не хуже ваших двух девчонок, — вымученно улыбнулся Виталик. — Идём!
Внутри он ахнул, когда Лёха отбросил белую простыню с головы.
— Знаешь его?
— Конечно! Дядя Арсен! Из третьего подъезда, — парень совсем перестал шугаться мёртвого тела. — Что с ним? Уже не помочь?
— Несчастный случай, — уклончиво ответил опер. — Хорошо его знаешь?
— Он добрый… был. Всегда велосипед мне накачивал. Сын у него — Артур, на год меня младше, в нашу одиннадцатую гимназию ходит… У дяди Арсена свой автосервис. В гаражах, возле кладбища…
Точно! Лёха себя даже по лбу треснул. Автосервис — это громкое слово, на самом деле обычный гараж с ямой. Но в автосервисе главное — руки умельца. Армян тот известен был, перебирал коробки передач, гидравлику.