Лёха спросонья вперился взглядом в экран планшета, демонстрирующего кусок кирпичной стены без малейшего следа «Камри». Открывать не хотелось. Может, разумнее дать Папанычу вдоволь наораться? Или, наоборот, гнев будет нарастать от созерцания запертой двери? С решимостью самоубийцы опер отодвинул засов.
— Бухал? — начальник розыска втянул утренний воздух, надеясь уловить запах перегара, потом сунулся внутрь гаража. — А если нет, тем лучше. Почки береги. Как раз одной хватит, чтоб за машину рассчитаться.
Торопливо отмотав запись назад, Лёха нашёл место видеоряда, где толстый должник Папаныча придирчиво рассматривает кузов, затем садится за руль… Конечно, шеф прав, что отчитал за сон на посту, но шутка была дебильная. Тем более сон сморил минут двадцать назад, когда рассвело, и народ косяком потянулся в гаражи за машинами.
Под аккомпанемент начальственного бурчания опер сладко потянулся.
— Да, я понял, босс, что не способен охранять баранов на пастбище, а моё развитие не дотягивает до скунса. Вопрос в другом. С таким же успехом приманку можно ставить перед домом правительства.
— Что ты мелешь?
— Машина на виду. Сторож замечает её, даже если идёт по нужде, а не обходит владения. То есть дежурный должен быть в сговоре с ворьём. Это настолько очевидно, что он вряд ли позволит расковырять тачку в свою смену.
— И что, спрятать в гараж?
— Да. В гараже развинчивать удобнее.
Сопение Папаныча свидетельствовало о смешении напряжённого умственного процесса с остатками злости.
— Валяй. Но учти — это твоя идея. Отвечаешь. Иди ищи гараж.
— Не-а. Не пойду. Если я, вы или Гаврилыч… В общем, кто-то из нас начнёт про место для «Тойоты» спрашивать, спугнём. Разберут через месяц или два, когда засаду снимем.
— Вот те здрасьте, лейтенант. Мало того, что человек нам машину доверил, он же ещё должен место искать?
Лёха начал неторопливо складывать электронику в рюкзак. Закоченевшее тело просилось в тепло, лучше всего — в парную баню.
— Вам решать. Могу хоть в форме про гараж спрашивать. Буду работать ночным сторожем, днём отдыхать. Выслуга лет идёт, зарплата начисляется. Глядишь, до старлея здесь проваляюсь.
Пудовые кулаки Папаныча приподнялись до уровня челюсти. Лёха краем глаза следил за его передвижениями. Конечно, драке с боксёрами обучен — те не умеют бить ногами и не приучены отбиваться от нижних конечностей… Если не принимать во внимание, что в юные годы начальник взял молодёжный кубок республики, в финале победил нокаутом. А его выражение «выговор с занесением в челюсть» всегда стоило принимать всерьёз.
Не в этот раз. Коротко матюгнувшись, капитан удалился с шумным грохотом гаражной двери, ни в чём не виноватой.
После обеда пришлось-таки зайти в управление, окунуться в текучку: новые заявления граждан… Подождут. Экстренные поручения с грифами «секретно» и «совершенно секретно». Это ждать не должно, пишем: «Принятыми мерами… с привлечением агентуры и специальных средств… не представилось возможным по причине…»
Василий, не вникая в подробности — раз Лёха не поделился по поводу своего очень заспанного и недовольного вида, то имел резоны — посочувствовал, что приходится по ночам напрягаться, а днём разгребать бумаги.
Глава двадцать первая