Засада
К вечеру того же дня «Камри» перекочевала в гараж, удобный для раскручивания её по винтикам, даже с ямой и набором гаечных ключей, за два ряда боксов до гаража Бекетова. Лёха натащил к своему лежбищу продуктов, одеял, словом, сделал службу максимально комфортной. Когда вечером перемахнул через забор, подальше от будки сторожа, собаки прибежали к нему без лая, радостно разинув пасти в ожидании колбасы.
С собачьим эскортом опер проследовал к месту бдения. Включённая аппаратура показала проезд вдоль гаражей, освещённый фонарями. Картинка не менялась часами, будто экран демонстрировал фотоснимок. Лёха запустил на смартфоне игрушку, отгоняя дремоту.
Замыленные от долгого наблюдения глаза с некоторым запозданием заметили двух подозрительных типов у гаража с «Тойотой». Сон как рукой сняло.
Лёха глянул на часы в смарте: полтретьего ночи. С мелким злорадством набрал Папанычу. Тот проснулся моментально.
— Мухой к гаражу! Хоть одна царапина на машине, тебе — конец!
Основательно издёрганный предупреждениями про особую ценность приманки, Лёха передёрнул затвор «Макарова» и потрусил к охраняемому объекту.
Осторожно выглянул из-за угла. Парочка взломщиков уже победила замок и аккуратно открыла дверцу в створке ворот, стараясь не скрипеть.
Лиц не видно. По американскому образцу оба были в тёплых куртках с капюшонами, глубоко надвинутыми на голову. Рассмотреть удалось только комплекцию: проникший внутрь гаража выглядел высоким и грузным, оставшийся на стрёме — худой и сутулый.
Прикидывая диспозицию, Лёха понял, что забыл продуманный алгоритм действий и лихорадочно освежал его в памяти, приспосабливая к ситуации.
Если у сутулого есть ствол, то самое разумное — высунуться из-за угла, проорать что-то вроде: «Лечь на землю, нехороший ты человек, трам-пам-пам, руки держать на виду». А то и пальнуть в воздух для острастки, чтобы к звонкам Папаныча в дежурку прибавились воззвания сторожа в ГУВД по телефону «102».
Минус всего один. Подельник в гараже услышит выстрел и получит полную свободу действий. Например, сможет тщательно прицелиться через проём двери, укрытый внутри темнотой. Чтобы хорошо продать почку, в ней, по крайней мере, не должно быть пулевых дырок.
Бокс с «Тойотой» третий от центрального проезда… И Лёха решился на вариант, не предусмотренный Папанычем.
Пять шагов назад по асфальтовой дорожке для разгона. Эх, как неудобно бегать в валенках для зимней рыбалки! Снял перчатки. Палец лёг поверх предохранительной скобы «Макарова», чтоб случайно не нажать на крючок. Пять глубоких вдохов… Концентрация… Погнали!
Лёха выскочил из-за угла и, преодолев расстояние до сутулого в три прыжка, врезал ему ногой в живот. Тот сложился, как карманный ножик, с невнятным бульканьем вместо крика: «Шухер!»
Вторым ударом захлопнул дверь гаража и всунул в петлю дужку от сломанного навесного замка. Даже если у сидящего внутри есть ствол, он не знает, куда стрелять, чтоб попасть в Лёху, а не в подельника.
Поглядывая на сутулого, опер мобилизовал лопату и багор с пожарного щита, заклинил ими гаражные ворота. Теперь их, как и дверцу, отпереть возможно только снаружи. Злодей заперт!
Ствол пистолета упёрся в физиономию худого грабителя, и лейтенант с изумлением узнал того самого агента, которому выписывал задание среди кладбищенских могил в ожидании встречи с Бекетовым.
— Окурок?! Совсем страх потерял?
Задержание с поличным и по горячим следам — дело похвальное. Но оперу полагается проводить воспитательную работу среди завербованного криминального элемента, поэтому совершение преступления Окурком здорово испортит и без того незавидное служебное положение… Может, тихо отпустить его? А уж потом заняться воспитательной работой с занесением в челюсть?