Немцы жестко контролируют ситуацию в своей стране, тянут щупальца к СССР. Некогда тратить силы на внутриведомственные склоки!
Слуцкий мысленно отвел себе полгода. Раньше Ежов не возьмется за радикальные перемены в разведке. Пусть он не чекист-профессионал, однако человек неглупый, поймет, что вряд ли кто-либо другой на месте Слуцкого быстрей поправит ситуацию.
Полгода! До весны тридцать седьмого. Там ветер развеет тучи, все как-нибудь образуется.
Глава 8. Абверштелле
Стараюсь ступать по краю досок, у самой стены. Меньше шансов, что скрипнут. Часы напоминают, что до времени икс осталось шесть с половиной минут. Если Трубача ждет снайпер, а я неправильно угадал место засады, аллес капут.
Нас готовят убивать, для этого курсантов делят. Трое организуют покушение, полтора или два десятка прикрывают объект. «Телохранители» ищут дыры в плане «ликвидаторов» и наоборот.
Под ногами мусор. Ступаю как по минному полю, пытаясь не шуметь. Смог проверить только этот этаж. Отсюда идеальный сектор обстрела… Есть!
Подошвы сапог обращены к двери. Стрелок настолько слился с винтовкой, что не засек моего слоновьего топота…
— Встать! Руки за голову!
Дюбель нехотя поднимается. Судя по его ухмылке, еще ничего не кончилось.
— Сумел меня вычислить, Зулус? Придется собрать вещички.
Он невысок, но крепок. Круглая голова с ежиком темно-русых, почти черных волос наклонилась, рука потянулась к лежаку. Сдается? Как бы не так!
Нож мелькает как атакующая змея. Дюбель знает, что мой парабеллум не заряжен. И что нарушаются правила игры, тоже знает.
Пистолет занимает руку, требуется ничтожная доля секунды, чтобы разжать пальцы, у противника преимущество… Но я не трачу время!
…Надеюсь, Дюбелю очень больно. Он валяется на полу и храпит в тщетной попытке сделать хотя бы вдох. Подбираю винтовку, оттягиваю затвор. В ней — единственный патрон.
— Встать! Руки за голову!
Затвор клацает, досылая смертельный цилиндрик в черный зев патронника. Дюбель переступил черту с детским названием «по правилам», и мы оба за ней. Поэтому лишняя дырка в однокашнике будет стоить мне разве что устного нагоняя за потраченные рейхсмарки на взращивание снайпера.
За окном раздается приглушенный хлопок, и я вынужден признать поражение. Трубач валяется на мостовой, сжимая простреленную ногу. Значит, снайперов было двое, вблизи никто не атаковал. Проклятие!
— Поздравляю. Сам дойдешь?
— Справлюсь…