– Ее четыре года держали взаперти. Без солнечного света.
Фрау Шнайдер вдруг побелела и, прижав руку ко рту, покачала головой. На глазах выступили слезы.
– Ян Ландау всегда хотел, чтобы падчерица принадлежала только ему, – сказала она.
– Что? – вырвалось у Йенса.
– Он вел себя как собственник и…
– Вы сказали «падчерица»? – переспросил Йенс, прервав фрау Шнайдер.
Она нахмурилась:
– А вы разве не знали? Ким – дочь Герлинды от первого брака. Ее настоящий отец рано умер. Ей было лет пять или шесть.
– Откуда вам это известно?
– Ким сама рассказала моему мужу, а ей рассказала мать, но поздно – девочке уже исполнилось пятнадцать лет. Она ужасно рассердилась из-за того, что от нее так долго скрывали правду. Ян Ландау вообще говорить не хотел, а Герлинда во всем шла у него на поводу. Да и сейчас идет.
– Разве они не развелись?
– Ах! – Фрау Шнайдер махнула рукой. – Только на бумаге, из-за банкротства. А так Герлинда по-прежнему с ним. Или вы думаете, она самостоятельно зарабатывает деньги для разведения лошадей?
Вскоре Йенс вышел из дома Шнайдеров. В голове было множество новых мыслей, и все они крутились вокруг Яна Ландау.
Он – отчим Ким, а не кровный родственник.
Он властный.
Он не хотел, чтобы девочка знала о биологическом отце.
Жена во всем уступала ему, значит, он умеет подчинять людей своей воле.
Прежде чем Йенс успел сесть в машину, зазвонил телефон. Это была Ребекка.
– Мы его нашли, – взволнованно сказала она.
Темнота.