— Это может быть неприятностью только в том случае, если тебе это не нравится.
— Прекрати смотреть на меня этим сексуальным взглядом.
— Сексуальным взглядом? — он давится смехом.
— Ты смотришь на меня так, будто ты… ты…
Его глаза блестят от коварных намерений.
— Хочу просунуть голову между твоих бедер и лизать тебя до тех пор, пока мы оба не кончим?
Из меня вырывается сдавленный стон, когда импульс чистой похоти ударяет в чувствительную плоть. Мне хочется прикоснуться к себе, прижаться к этой изнывающей боли, чтобы облегчить ее.
— Мейкон…
— Потому что половину времени я только об этом и думаю, — продолжает он, — поскольку в оставшуюся половину я думаю о том, чтобы поцеловать твои пухлые губы или задрать твой топ, чтобы наконец — наконец, черт подери, — увидеть эти великолепные сиськи.
— Мейкон!
— Делайла, — парирует он.
Боже, я хочу, чтобы он сделал все это и даже больше. Хочу раздеть его и лизнуть его теплую кожу. Провести по ней языком, как по ложке с тающим мороженым. Зачем я сказала действовать постепенно?
Что бы он ни увидел в моих глазах, улыбка сползает с его лица, превращаясь во что-то пылкое.
— Сегодня вечером я не прикоснусь к тебе. Вместо этого ты прикоснешься ко мне.
— Прикоснусь к тебе? — мой пульс учащается и начинает бренчать.
— Да. — Он кладет руки по бокам ванны, привлекая мое внимание к его широким плечам и четким очертаниям бицепсов. — Дотронься до меня руками, проведи ими по мне; чувствуй себя комфортно рядом со мной, делай то, что пожелаешь. Тебе можно все.
О, боже. Я хочу этого. Он представляет собой акры гладкой, влажной кожи и рельефных мышц. Я бы прикасалась к нему всю ночь, а потом окончательно бы лишилась своего разума.
— Разве это не считается сексом?
— Нет, ведь только ты прикасаешься ко мне. — Его взгляд скользит по мне, подобно шелку. — Ты же хочешь этого?
Хриплое «да» срывается с моих губ прежде, чем я успеваю подумать.