— Как будто внезапно понял, что ты причина, по которой Бог создал сексуальное удовольствие.
— Мама! — Я хотела бы до конца жизни не слышать, как моя мама произносит слова
Она фыркает.
— Ох, не будь ханжой.
— Ханжой? — Я откидываюсь назад и барабаню пальцами по столу. — Значит ли это, что ты хочешь услышать подробности о моей сексуальной жизни?
Легкая судорога проходит по лицу мамы, и она взбивает волосы, явно избегая моего взгляда.
— Ну если тебе необходимо снять этот груз с твоей души, то ты можешь…
Я расхохоталась.
— Расслабься, мам. После этого наши отношения не были бы прежними.
Она выдыхает и прижимает руку к груди.
— Слава Господу. Я до сих пор не оправилась от разговора о птицах и пчелах с тобой.
— Ты имеешь в виду, когда вы с папой пели «Let’s Do It, Let’s Fall in Love»[47] Коула Портера и я совсем запуталась от того, что образованные блохи занимаются этим?
Мама краснеет.
— Пожалуй, не лучший способ объяснить, соглашусь.
Мы обе смеемся, но я замолкаю первая.
— Папа всегда любил классику.
— Я скучаю по нему, — с тоской говорит мама.
Сердце болезненно сдавливает.
— Я тоже.
— Были времена, когда он заставлял меня бить его подушкой по голове, но за такие глупости я его и любила. — Мама трясет головой, выходя из задумчивости. Пронзительные серо-голубые глаза пригвождают меня. — Что происходит между тобой и Мейконом?