При той первой встрече она посмотрела на меня своими странными золотистыми глазами, обрамленными темными ресницами. Вглядывалась в меня так, словно видела все: боль, одиночество, тоску. Я не мог пошевелиться под ее пристальным взглядом. У этой милой, счастливой девочки на велосипеде было все, чего хотелось мне: сестра и любящие родители. Ей было место в этом мире, мне нет.
Ярость, горячая, как раскаленный гравий, душила меня. Глупый мальчишка. Ленивый, неуважительный маленький засранец.
Она пристально посмотрела на меня и, похоже, пришла к какому-то выводу.
— Может, тебе нужен новый друг?
Друг. У меня не было друзей. Они мне были не нужны. Она мне была не нужна. Удушающая ярость пустила корни и обрела голос. Я выплюнул острые, как лезвие, слова.
— Ты глупая или что? — Глаза цвета ирисок расширились от неприязни.
Глупый мальчишка.
Глупый.
Глупый…
Сожаление давит на меня. Если бы я мог вернуться в тот момент, я бы сделал это. Я бы сказал той милой маленькой девочке «да». Да, мне нужен друг. Мне была нужна ты. Та, кто показала бы мне, что такое простая доброта, чтобы я мог ее почувствовать. Чтобы не смог отвернуться от нее.
Но я не могу повернуть время вспять. Тогда я выбрал дружбу не с той девочкой. Я позволил отцу победить, став глупым мальчишкой, коим он меня часто называл. Тот мальчик до сих пор жив, только вырос в человека, которого все называют Святым. Дьявол с именем ангела.
Все, кроме нее.
Она считает нас ошибкой. Для нее я — ошибка. Теперь я это понимаю. Мне не хочется, чтобы это было правдой. Но я понимаю ее. И есть только один способ все исправить. Я должен рассказать ей все.
Глава двадцать четвертая
Я убегаю. В самое безопасное место на земле — кухню моей мамы.
— Итак, — спрашивает мама, когда я усаживаюсь за потрепанный круглый дубовый стол, за которым ела с детства. — Почему ты выглядишь так, будто кто-то пнул твою собаку?
— У меня нет собаки, мам.
Она поджимает свои красные губы.
— Это выражение такое.
— Ужасное выражение. Кто на такое способен? Зачем мне это представлять?