Дорогой враг

— Так и есть. — Я хочу поцеловать ее. Прямо здесь. Притянуть через стол, накрыть ее губы и рассказать обо всем. — Это лучшая еда в моей жизни.

Норт отводит взгляд, будто борется со смехом. А вот Ронан, который нравится мне все больше и больше, откидывается назад и кивает.

— Я должен согласиться с Мейконом. Честно говоря, я приятно удивлен. Блюда не претенциозные и не эффектные, но в этом и есть суть. Я не думаю о том, что ем, а просто наслаждаюсь каждым кусочком и удивляюсь тому, как раньше я не понимал, насколько хороши обычные ингредиенты.

Делайла мило краснеет. Из-за него.

— Благодарю вас. А вот и десерт.

После этого нам подают пироги. Банановая тарталетка с кремом и горьким шоколадом. Я ухитряюсь откусить кусочек лучшего пирога в своей жизни. Пышный крем и сладость — воплощение Делайлы; насыщенная, богатая горечь шоколада, грубо проталкивающаяся сквозь нежное лакомство — я. Секс и искупление на одной тарелке. Я не выдерживаю.

Со стуком бросаю вилку на тарелку, прерывисто дыша. Кровь приливает к ушам, и я отодвигаюсь от стола.

— Мы отойдем на минутку. — Я хватаю Делайлу за руку и тяну за собой. — Нам надо поговорить.

Я вытаскиваю нас из комнаты, пока не выставил себя еще большим дураком.

Глава двадцать девятая

Делайла

— Мейкон, — шиплю я, как только мы выходим из столовой. — Какая муха тебя укусила?

Он вел себя странно и рассеянно весь ужин и не вымолвил ни слова. Честно говоря, это разозлило меня и причинило боль, поскольку я не ожидала такого.

Он не отвечает, лишь тащит за собой, идя размашистыми шагами, заставляя меня топать за ним на своих высоких каблуках. Я охотно следую, поскольку не собираюсь устраивать сцену, в отличие от него. Еще одна вспышка ярости обжигает как огонь. Как он смеет так поступать сейчас? Это была идеальная приманка на живца.

— Ты под кайфом? — я не могу сдержать крик. — Серьезно, ты что-то принял перед ужином?

Мейкон останавливается и оттесняет меня в затененную нишу в конце лестницы в холле.

— Я знаю, что перегнул палку. Я… — Он проводит рукой по волосам так сильно, что короткие пряди встают дыбом. — Мне нужно было поговорить… я больше не могу сидеть и молчать… черт.

Теперь я понимаю, насколько Мейкон хороший актер. До сих пор он казался таким спокойным, как море, в котором едва заметно волнение. Сейчас же он на взводе. И он не бесстрастный и собранный. А нервный.

— Хорошо, — говорю я спокойно, потому что теперь он выводит меня из себя. — Мы одни. Скажи мне, что не так.

Темный взгляд Мейкона изучает мое лицо.

— Еда. Через нее ты рассказала нашу историю.