Скажи

– Пока, – его голос звенит. И она уловила этот звон.

Вскинула подбородок, не сподобившись даже на какой-нибудь намёк на улыбку, развернулась и вышла из раздевалки, придерживая металлическую калитку.

Вот так просто.

Каблуки, стучавшие по кафелю, делались всё приглушённее с каждым её шагом, а когда она поднялась по лестнице, что вела из подвала к холлу, они и вовсе стихли.

Егор стоял и пялился на прутья дверцы, засунув руки в глубокие карманы пальто. Мозг работал, подбрасывая варианты ответов на вопрос «что только что здесь произошло?». Он не знал. Тупо не знал и не представлял, что только что произошло между ним и этой девчонкой.

И самое главное: почему о том, что здесь произошло, ему сейчас напоминали только горящие от мягкого поцелуя губы?

* * *

– Ну, неужели, – Диана насмешливо подняла брови, улыбаясь.

Поставила на стол две наполненные горячим чаем кружки и уселась напротив, упираясь подбородком в сцепленные перед собой пальцы. Довольная донельзя. Смутное ощущение дежавю мазнуло по натянутому до предела сознанию, но Марина предпочла его проигнорировать. Придвинула к себе одну из кружек и обхватила её ладонями, растворяясь в тепле, что электрическим зарядом промчалось по нервным окончаниям, расселившимся под кожей.

– Неужели что? – переспросила она немного нервно, как ей показалось.

Диану этот тон ничуть не покоробил. Шатенка пропустила его мимо ушей и протянула руку к своей кружке. Отпила немного, не прекращая просверливать Гейден многозначительным хитрым взглядом. Несколько длинных прядок из наспех собранного пучка выпали, спустившись по спине и плечам.

Марина находилась в состоянии какой-то непонятной прострации. Мысли в голове закручивались медленно и тяжко, уплывали в какие-то несусветные дебри. И хотя размышления тянулись с катастрофической леностью, Гейден не могла ухватиться ни за одно из них.

Она всё делала на банальном автомате: на автомате оделась, вышла из школы на заплетающихся ногах, позвонила подруге, замогильным голосом сообщив, что уже идёт к ней, чтобы кое-что срочно обсудить, дошла до дома Лисовской, поднялась на нужный этаж. Даже обняла шатенку как-то машинально.

Встретить Егора в гардеробе она никак не ожидала. Все уже успели разойтись по домам, даже Диане Марина сказала, что та может не ждать её, так что и они с Пашей быстренько ретировались. Но случилось то, что случилось. И фигура Рембеза заставила сердце в её груди подпрыгнуть слишком высоко, а затем пуститься в такой безумный пляс, что самой страшно становилось: не разорвётся ли оно вдруг ненароком от этого сумасшествия.

Поцелуй был неожиданностью не в меньшей мере, чем всё остальное. Прекрасной неожиданностью. Девушка ещё долго чувствовала, как подгибаются ноги и что-то дрожащее и объёмное наполняет грудь изнутри. Она едва соображала и всеми силами пыталась выбросить из головы эти крохи оставшихся горячим воспоминанием ощущений нежного сладостного поцелуя.

Произошедшее буквально окрыляло. Девушка вот-вот ждала, что взлетит и упорхнёт из этого мира, в котором она всё чаще и чаще стала вести себя, как последняя идиотка.

Уже подходя к дому шатенки, Марина осознала, что понятия не имеет, что делать дальше. Что теперь будет? Оба сделают вид, будто ничего не было? Впору тогда с моста сброситься, если так. Голову забили мысли, упрямо противостоящие её общему состоянию, и она в конец запуталась в себе и своей голове.

Зато Лисовская, кажется, была на седьмом небе. Как только услышала, что случилось, улыбнулась так широко, что даже стало немного не по себе. И всё не переставала смотреть своими хитрющими глазами, в которых намёков было больше, чем людей в Китае.

– Неужели вы решили подумать головой, – протянула шатенка сладким голоском, почти издевательски.

Марина цокнула языком, пропиливая подругу пристальным недовольным взглядом.

– Он явно думал не только головой, когда делал это.