Скажи

– Да, – эхом повторила шатенка, качая головой. Убрала за ухо несколько прядей, небрежно выпущенных из пучка и падающих на щёки. Вздохнула полной грудью: её губы тоже были растянуты в улыбке. – Вам в самом деле нужно было всего лишь поговорить. И всё разрешилось.

Каждое её слово вселяло уверенность. Диана снова оказалась права – тогда, сидя на своей кухне. Когда они также пили чай, только в тот день Марина была всё ещё несчастной и не разобравшейся. Ни в себе, ни в их отношениях с Егором. Оглядываясь назад, девушка вдруг ясно поняла, какими глупцами они с ним были.

И сколько возможностей упустили из-за своей гордости и дури в головах. Сколько возможностей быть вместе.

– Да. Чтобы понять друг друга, нужно было всего лишь поговорить.

Фраза утонула в комнате. Фильм стоял на паузе – Диана позаботилась об этом ещё до того, как между подругами завязался разговор. А теперь смотрела на Гейден ласково и спокойно. В тёмно-синих радужках мягкими волнами набегало умиротворение, неся с собой небывалую лёгкость.

Она ощущалась в кончиках пальцев, отчего они слегка вибрировали.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком спокойно, мирно. На душе и вокруг.

В окна тысячами снежинок бился ветер, и воздух в спальне был чистым и свежим. Если бы не пледы, девушки б давно замёрзли, но так уют чувствовался в разы сильнее.

Именно в такой атмосфере выясняется вся правда жизни. В такой атмосфере принимается – просто потому что в легко тянущихся разговорах слышать и понимать её в разы проще. Убеждаться, подтверждать, соглашаться. В этом была мудрость, наверное. И Марине вдруг казалось, что у мудрости был вкус мёда. Насыщенный, сладкий и слишком, слишком знакомый. Слишком из самого детства. Такой, который растворялся в горячем чае или на языке.

Этот вкус навевал безмятежность.

Послышался звонок в дверь, и девушки вздрогнули от неожиданности, одновременно вскинув головы по направлению к коридору. Кажется, курьер справился с непогодой и наконец-то добрался до них.

Диана хлопнула в ладоши, потирая их друг о дружку и хитро улыбаясь. Поёрзала на диванных подушках.

– Еда!

Марина расхохоталась, а затем поднялась и направилась к входной двери. Курьер – приятный улыбчивый парень лет двадцати пяти – пожелал хорошего вечера и быстро ретировался, а Гейден закрывала за ним дверь, держа в руке две коробки пиццы – с пеперони и двойным сыром. Запах был умопомрачительным – даже Диана высунула голову́шку из комнаты, принюхиваясь, и когда Марина перевела на неё взгляд, отходя от входной двери, губы Лисовской всё ещё растягивала до безобразия довольная улыбка.

* * *

– Да уж, – фыркнул Паша, заводя руки за голову и потягиваясь. – Совершенно ничего не поменялось с момента, когда мы были тут в последний раз.

– Ох, пожалуйста, не говори «в последний раз» так, словно это было в прошлом веке, – съязвила ему в ответ Диана, и он, сверкнув глазами, загрёб негромко взвизгнувшую девушку в объятия, прижимая к себе и в шутку проходясь пальцами по её рёбрам. Она звонко расхохоталась, вцепившись в его ладони в попытке отвести их в сторону и вырваться.

Марина, которая шла рядом и искоса наблюдала за ними, тихонько посмеялась и покачала головой.

– Они как всегда.

– И не говори, – усмехнулся Егор и сильнее сжал в своей ладони тонкие пальчики девушки. Она почувствовала этот практически невесомый жест, и уголки губ потянулись вверх. Взгляд, хитрый и до безумия довольный, скользнул в сторону, словно она хотела скрыть эту улыбку, но Егор всё равно заметил.

И почувствовал толкнувшееся в груди тепло.