– Ее Стеклянное величество царица Фелидархат повелела, чтобы было сшито для тебя прекрасное платье, – говорила с легким презрением Неями, оглядывая меня со всех сторон. – И мои пауки это сделают. Но сейчас должна ты будешь стоять неподвижно и придержать свои шейсарские привычки при себе.
Я даже опешила в первый момент.
– Шейсарские привычки? – переспросила я.
Лориавель смотрела на меня, выпучив глаза и всячески намекая, чтобы не спорила.
Неями приподняла тонкую черную бровь и нахмурилась.
– Если ты оскорбишь священных Хрустальных пауков своим гонором, они убьют тебя в тот же миг, не поглядев на то, что ты новая ала Великого Айша. Паукам нет до этого никакого дела. И не подумаю я им помешать.
От такого заявления я лишилась дара речи.
– А они что… ядовитые? – только и сумела выдохнуть я.
Арахнофобия, которой я никогда не обладала, стремительно протягивала ко мне тонкие лапки. Вместе с белыми паучками, которые становились все ближе.
– Конечно, Хрустальные пауки ядовиты, – фыркнула Неями. – Как и все пауки Стеклянного каньона. Как и Великий Айш, да плетутся годы его бесконечно, как паутина богов.
Под кожу проскользнули ледяные осколки ужаса.
Внезапно вспыхнули перед глазами тонкие белые клыки, показавшиеся на миг из-под красивых губ Джерхана… Айша.
Проклятье.
Я встряхнула головой, и из горла уже готовы были вырваться слова: «Обойдусь без платья, всего хорошего».
Но я стиснула зубы и приподняла подбородок, твердо посмотрев на Неями. И даже, наверное, вызывающе.
Ведь это всего лишь пауки! И всего лишь обычное платье. Что будет, если я не справлюсь с такой мелочью?
Мастерица будет презирать меня заслуженно. Ведь получится, что я такая же, как и остальные. Возможно, такая же, как другие шейсарки, что были до меня. Что падали в обморок при виде пауков, что бледнели и сходили с ума от облика Великого Айша. Получится, что я такая же, как те, что ненавидели шаррвальцев и считали их пособниками демонов.
– Давайте закончим побыстрее, – бросила я, не сводя взгляда с холодных голубых глаз Неями.
– Что, так неприятно находиться в нашем обществе, прекрасная ала? – фыркнула мастерица над пауками, сцепив руки на груди.