Пронзающий пространство

— Но ведь Марселю ты предложил это, не согласуясь ни с какими законами! Как же так?

— Вам лучше это знать, сэр. Как мой создатель и главный разработчик, вы должны знать принципы моей работы. К тому же, миссис Кулхацкер вряд ли одобрит такой поступок!

— О чем спор, коллеги! — к ним подошла Айрис, тоже участник операции. Она играла роль ассистентки профессора Зиггинса, т. е. изображала помощницу Марселя.

— Мы обсуждаем мелкие детали, — сказал Марсель, и сделал серьезное и загадочное лицо. Айрис сразу подумала, что речь идет про их общее дело, и немедленно замолчала, чтобы не привлекать внимание посторонних. Всех выдавал Кулхацкер, который густо покраснел и выглядел очень несчастным.

— Надо будет переписать пару — тройку программ в этом роботе! — пробормотал он.

— Что-то не так? — спросила Айрис.

— Все так, — с важным видом сказал Марсель, хотя его буквально распирало от смеха, — профессор Кулхацкер — перфекционист! Несмотря на то, что Смартоник — лучший робот во всей Вселенной, его создатель постоянно что-нибудь придумывает, чтобы сделать Смартоника еще более совершенным!

Краем глаза Марсель увидел, как профессор-киборгесса удивленно смотрела на него. «Чары» на нее уже не действовали, и она стояла в недоумении, не понимая: «А что же это было?»

«Перехват управления — страшная вещь! Так можно людей в зомби превратить» — Марсель, как обычно, вспомнил, что и у него самого нейрочип вживлен в голову. «Если будет восстание машин, Смартоник может легко присоединить и меня. Ничего, себе, как она на меня смотрит. В ее душе уже начался процесс созревания чувства! Сначала эта женщина посмотрела на меня томным взглядом по команде робота, а теперь ее мозг начал выстраивать оправдание внешнему вмешательству, женщина начинает доказывать себе, что не просто так на меня посмотрела. Этого мне только не хватало! Еще вдруг влюбится и начнет преследовать. Нет, лучше обойдусь мелкой интрижкой с той юной практиканткой, а может быть, и этого не надо, надо готовиться к докладу и встрече с Спейбендером».

Глава 4

Объявили о конце перерыва, и все пошли слушать очередной доклад. Выступал пожилой, но бодрый и физически развитый профессор. Видно было, что ему нравится выступать перед публикой. Его доклад был посвящен «Древней Бойне» — одному из эпосов, который был известен во всех уголках Вселенной с давних пор. Марсель вначале слушал невнимательно, а потом втянулся:

— Таким образом, уважаемые коллеги, мы видим, что в эпосе о «Древней Бойне» идея «Отцененавистничества» проходит от начала и до конца саги. Наибольшего развития она получает в отношениях Елисея Звездоходова и его отца — Никитоса Звездоходова — Черного Варфоломея.

Происхождение Елисея с самого начала окутано легендой: он воспитывается у тети и дяди, но они не его родители. Отношения здесь мягкие, дружелюбные, но тяготят главного героя. Они для него скучны. Здесь Комплекс Отцеубийства практически не проявлен, или проявлен самую малость. Елисей не желает «убивать отца» и «жениться на матери». Он хочет лишь покинуть их и жить самостоятельной, и абсолютно другой жизнью. Молодой Звездоходов не хочет быть фермером, а уже с юности мечтает о карьере «супергероя». Как сказал бы Создатель Учения, да и другие психотерапевты: здесь мы видим проявление невротической личности, которая не приемлет окружающую действительность и создает свой мир фантазий. Далее, по сюжету Елисей встречает Единожды Одного, который становится его учителем, символически — «новым отцом». «Старый отец» — дядя Елисея— при этом гибнет, что подтверждает догадку о влиянии Комплекса Отцеубийства на повествование. Главный герой, не убивает своего «отца», но, все равно, испытывает чувство огромной вины, как если бы был виновен в том. Он считает, что мог бы спасти и дядю, и тетю от нападения грабителей. Далее следует свободный от невротизма период, где Елисей постигает Учение от своего учителя Единожды Одного. Вне всякого сомнения, здесь описан обряд «инициации», вступления во взрослую жизнь.

— Все это правильно, профессор, но где же здесь образ матери главного героя? — раздался вопрос из зала.

— Хороший вопрос! У главного героя нет матери. Ее образ стерт, поэтому «Комплекс Отцеубийства» проявляется слегка видоизмененным. Вместо матери здесь — сестра, причем главный герой встречает здесь себе соперника — более взрослого и опытного— Одинокого Эмира. В роли «символического отца», здесь выступает авантюрист с большой дороги. Причем, в начале, Елисей даже опережает его в получении благосклонности Лоры. Внезапно, раскрывшаяся правда о родстве, прерывает развитие их отношений. Одинокий Эмир «побеждает» своего соперника: инфантильного «героя-ребенка», который так и не найдет своей любви, оставшийся «верным матери», которой у него никогда не было. Отсутствие матери у главного героя, символизирует полное подавление мыслей о ней. Между тем, противостояние с отцом развивается и достигает кульминации под конец саги. Единожды Один гибнет при встрече со своим учеником, «символически — сыном», Никитосом — Варфоломеем. Так образ «отца» Елисея еще более «демонизируется». Черный Варфоломей — это просто «чудовище». В дополнение к его делам, он изображается еще и страшным внешне: черный гигант, смесь человека и машины. Так отца представляет невротичный подросток: высокий рост, потому что сам «ребенок» — маленький; черный цвет — закрывает от ребенка свет, киборгизация подчеркивает антигуманность, бесчеловечность. Все это — зашифрованные символы, которые легко читаются. Про отношения Единожды Одного и Черного Варфоломея мы еще поговорим, здесь я хотел бы отметить, что в свое время, Единожды Один сам «задал трепку» «расшалившемуся» «ребенку — Никитосу», и вот, тот вырос, стал «большим» и реализовал Комплекс Отцеубийства: убил своего учителя, а в Учении учитель является «символическим отцом». Бунт против учителя, есть самое прямое проявление Комплекса Отцеубийства. Елисей избежал конфликтов с учителями: Единожды Одним и Пушистиком. Зато он вступает в поединок с Черным Варфоломеем. В начале, неудачно, с потерей руки, но потом он добивается своего. Отец повержен и физически и морально. Здесь история Елисея заканчивается — у него исчезает всякая мотивация и интерес к какой-либо деятельности.

Теперь рассмотрим других героев саги, и покажем, что все они тоже в большей или меньшей мере испытывают влияние Комплекса Отцеубийства. В первую очередь, это Никитос Звездоходов, он же — Черный Варфоломей. Он не уступает своему сыну в неврозах и с самого раннего детства разрывается между Неосознаваемым и Совестью. Страх и гнев — это эмоции, на которое влияет Неосознаваемое. Никитос понимает это, но он не может понять, что и другие эмоции управляются Неосознаваемым. Если его сын решает эту проблему, полностью подавив и загнав глубоко вглубь свои эмоции, то Никитос так поступить не может. Его главная ошибка в том, что он начинает путать Совесть и Неосознаваемое, точнее, его Неосознаваемое начинает выдавать себя за Совесть, а Личность, рациональная часть начинает помогать в этом. Если в начале своего «падения», «перехода на сторону Зла», Никитос еще сомневается в правильности своего выбора, то потом он полностью оправдывает свои действия, подводя под них серьезную философию. Несмотря на всю жестокость и кровожадность Варфоломея, первопричинами является любовь к матери и стремление ее защитить. И если реальную мать не удается спасти, Никитос продолжает бояться и потерять свою возлюбленную, на которую он переносит свою привязанность. В конечном счете, он и ее теряет. Так невротичный ребенок стремится захватить внимание и любовь своей матери, но всегда «проигрывает» отцу, потому что так и должно быть. Нормальный человек переживает Комплекс Отцеубийства в более легкой форме и не становится его заложником. Никитос же, не может выйти из порочного круга. Он реально теряет и мать и жену. Его неистовая служба его Космическому Альянсу — это перенос все той же модели в символическую форму. Его Галактика становится для него «Матерью», которую нужно постоянно защищать от всех подряд. В своей одержимости Варфоломей не щадит никого, ни взрослых, ни детей. Конец его «квеста» то же предсказуем, он убивает своего второго учителя и «символического отца» — Главного Злодея.

— Насколько известно, Главный Злодей, в какой-то степени был причастен к появлению Никитоса на свет. — раздался возглас из зала.

Марсель, который уже окончательно заскучал, заинтересовался возникшей дискуссией. До этого он старательно перемигивался с молодой ассистенткой, с которой познакомился ранее, и встреча с которой не состоялась из-за вмешательства Смартоника. Агент почти договорился с ней на языке жестов, и они уже собирались аккуратно покинуть зал и уединиться где-нибудь, где им не помешают, но тут дискуссия пошла таким путем, что Марсель захотел тоже поучаствовать, чтобы лучше войти в роль профессора-психотерапевта. В зале в этот момент стали обсуждать известную легенду о появлении Никитоса на свет. Считалось, что его создали митохондрии, на которых как-то повлиял Главный Злодей.

— Коллеги, сдается мне, Черный Паладин старательно запудрил всем мозги. Какие митохондрии? Для создания ребенка нужны совсем другие клетки! И вы прекрасно знаете — какие! — начал Марсель. Все в зале повернулись к нему с нескрываемым интересом.

— Вы полагаете, что митохондрии непричастны к рождению Никитоса Звездоходова?