Женщина погрустнела, но Мише не было ее жаль. Чувство неприязни к Оксане не желало угасать, наоборот, крепло, и, как он ни пытался пробудить в себе сочувствие к брошенной жене, ничего не получалось. Хотя и к мужу ее Миша симпатии не испытывал, равно как и антипатии, поскольку едва его знал.
– Чем тут стоять, как кони в стойле, может, тогда поднимемся? – предложила Леля.
Так они и оказались на втором этаже. Леля и Миша сели на диван, Оксана устроилась в кресле напротив.
Миша выжидательно смотрел на хозяйку дома, а та, старательно избегая его взгляда, сжала руки в замок и нервно проговорила:
– Извините, я квартиру нараспашку оставила, надеюсь…
– Все в порядке, – перебила Леля, – я попросила соседку зайти проверить, дверь была закрыта.
Оксана кивнула, облизнув губы.
– Хорошо тогда. А я просто… Испугалась, ничего не соображала.
– В квартире безопасно, замки у нас надежные, этаж высокий.
Леля произносила это успокаивающим тоном, но Мише показалось, что успокаивает она не Оксану, а себя саму – дескать, все нормально, бояться нечего, мой дом – моя крепость.
Только Оксана, будучи не в силах больше носить в себе правду, в пух и прах разбила Лелины надежды на то, что от случившегося с нею можно отгородиться дверями и засовами.
– Какие замки? Если бы это человек был, тогда… За мной мертвец ходит!
Выкрикнув это, Оксана словно нарыв вскрыла, ей стало чуточку легче. А вот ее собеседники почувствовали себя иначе. На лице Лели появилось болезненное выражение. Миша сразу вспомнил Митрофана и разгуливающую покойницу. Эти две истории связаны – ясно как божий день. Тут должно быть что-то общее, и Миша собирался выяснить что. Он уже намеревался задать Оксане вопрос, но вот тут все и началось.
Комната, в которой они находились, была довольно длинной и узкой, впереди – большое окно. Дом стоял почти на самом краю кручи, так что днем из окна, наверное, открывался великолепный вид на реку. Сейчас шторы были задернуты, а смотреть в окно было все равно, что на дно колодца или в шахту – там разливалась тьма и ничего, кроме тьмы.
Никого не могло быть снаружи – и все-таки кто-то был там.
Нет, Миша не слышал шагов или стука, все произошло иначе, и лишь на крошечную долю секунду до того, как это случилось, он почему-то взглянул в ту сторону и подумал: «Оно войдет в окно». Возникло ирреальное чувство, что нечто подобное уже происходило, а он был тому свидетелем…
В следующий миг, не успел Миша поразиться тому, откуда такие мысли, что это может значить, все трое услышали грохот и звон. Звук был такой, словно опрокинулся огромный шкаф с посудой.
Но на самом деле разбилось окно.
Двойной или тройной стеклопакет лопнул легко, как воздушный шарик, осколки посыпались на пол, но тяжелая штора все еще оставалась на месте, стыдливо прикрывая образовавшуюся дыру.
Несколько мгновений ничего не происходило – успела даже родиться глупая надежда, что это случайность: камень попал, стекло было некачественным… Если хочешь себя уговорить, всегда можно попытаться.