– Что? – удивилась она.
– Так вы воспринимаете его присутствие.
– А вы его как воспринимаете?
– Никак. И в этом есть своя прелесть. – Джентльмен вытащил из ячейки на поясе колбу с сероватым порошком и высыпал в ладонь небольшую горсточку. – По крайней мере, я обхожусь без галлюцинаций.
– Без… без чего?!
Он подошел к стене и несколькими широкими движениями растер по рисунку порошок. Маргарет с растущим удивлением следила за этими действиями. Рисунок с шипением стал испаряться; джентльмен провел рукой по полосе в снегу и отряхнул ладонь. В воздух поднялся фиолетовый дымок.
– А теперь, мисс, – незнакомец вдруг почему-то оказался очень близко и наклонился к ней, почти нос к носу, – смотрите мне в глаза.
Бреннон оглядел паперть перед церковью, собственно церковь, набережную, мост и длинно, грязно выругался.
– С чего все началось?
– Н-не зн-наю точ-нно, сэр, – просипел Финнел: его все еще мелко трясло. – Мы тут это… закан-н-нчивали, значит, костяки все вытащили, а оно вдруг как за-за-зазвенит!
– Какое еще оно?
– Колокола, – сказал Кеннеди. – В церкви забили колокола.
Патологоанатом выглядел не в пример лучше, несмотря на то, что его основательно помяли в толпе. Он тоже не сводил пронзительного взгляда с церкви, словно сожалел о том, что не может провести вскрытие.
– Вот, – Финнел нервно облизнул губы, – заз-звонили, значит. А как им з-з-звонить, когда вон они, в колокольнях на полу в-валяются, треснутые, что твоя к-к-кастрюля?
– Я уверен, что этому есть логичное объяснение, – заявил Кеннеди.
– Например, какое? – буркнул Натан.
– Ну, я так сразу не скажу…
– А потом?
– Все побежали. – Молодой полицейский съежился, как напуганный ребенок. – Страх-то был – дай б-боже.
– Страх перед чем?