— Помягче? Да я с ним просто поговорю!
Тара повела гостью в подсобное помещение.
— Мальчики, не трогайте это! — вдруг рявкнула Мэйвис.
Тара поискала взглядом мальчиков, но, сколько ни вытягивала шею, так и не поняла, куда они залезли.
Когда она открыла дверь подсобки, им в носы ударил запах, который, казалось, обладал физической плотностью: смесь антисептика, алкоголя, телесной вони и других компонентов, о происхождении которых Таре не хотелось даже думать. Зажав нос, она включила свет свободной рукой. Среди поломанной мебели и стеллажей лежал Банни Макгэрри, неудобно устроившись в старом мягком кресле, совершенно не походившем на кровать. Дубленка из овчины, которой его прикрыли, свалилась на пол. Банни лежал в изодранной испачканной рубашке, одном носке и трусах, плохо прикрывавших срам. Он застонал от резкого света голой лампочки и прикрыл глаза рукой.
— Господи боже мой! — с отвращением проговорила Мэйвис.
— Банни? — тихо позвала Тара.
Банни что-то бессвязно пробормотал.
— Банни! — повторила она более строгим голосом.
Он отвернулся и пукнул.
Вздохнув, Тара начала медленно идти вперед.
— Ну же, Банни, подъем!
Тара не заметила исчезновения Мэйвис за ее спиной, пока та не появилась с ведром для мытья полов в руках, содержимое которого она выплеснула прямо на лежавшего на спине Банни.
— ГОСПОДИ, БЛЯДЬ, ИСУСЕ!
Банни проснулся — если можно так выразиться. Крепко зажмурившись и ухватившись руками за голову, он резко выпрямился.
— Да что, н-на… Где, н-на… Кто, н-на… Осспади…
— Не смей на меня ругаться, коркский мудило!
Мэйвис набросилась на Банни с неожиданным для ее возраста проворством и принялась колотить по его голове сумочкой.
Банни заскулил, подняв руки в жалкой попытке защититься.
— Мэйвис! Помягче!