— Это неестественно.
Она понижает голос, шепчет:
— Ничто из этого неестественно.
— Зачем ты помогаешь им? Почему остаешься?
— А разве у меня был выбор?
Это серьезный вопрос. Наверняка она искала ответ, но тщетно.
— Почему ты здесь?
— С тобой? — уточняет она.
Я киваю.
— Кто-то должен заботиться о больных, — говорит она. — С тех пор как реальность сдвинулась, я лечу.
— Ты не сделала ничего, просто носила мне хлеб и воду.
Она улыбается:
— Ты не болен.
Черт. Она знает. Конечно, знает. Я не способен никого обмануть. Все это время я притворялся напрасно. Ничего не выгадал. Как сказал мне их лидер, бежать нет смысла. Идти некуда.
Так что я снова говорю ей, как будто это что-то изменит:
— Я должен вернуться.
— Ты не можешь.
— У меня есть жизнь.
— У тебя была жизнь.
— Я могу ее возвратить.