"По заявлению таких-то по удочерению такой-то…", называла имена, даты, адреса, и у меня начало холодеть сердце. Становилось страшно, потому что абсолютно такой же скороговоркой закончился в свое время суд у швейцарской семьи Пошон. "Неужели отказ?" – пронеслось в голове. …СУД РЕШИЛ: В УДОЧЕРЕНИИ ОТКАЗАТЬ! Письменное обоснование будет изготовлено 9 сентября.
После этих слов судья, по уже известному мне сценарию, стремительно вылетела за дверь, хлопнув ею так, что все вздрогнули. "Ничего не понимаю", – проговорила сотрудница опеки в мертвенной тишине. Все молчали. Говорить было нечего. Меня словно оглушили. Может, я не так поняла судью? Может, она имела в виду что-то другое? Может, отказать это все-таки означает разрешить? Если бы до этого я так не взлетела в своих надеждах, может быть, легче бы приняла удар. У меня словно отрубили все чувства. Я не плакала, не злилась, я просто молчала и в прострации смотрела перед собой. Все Рухнуло. И ответ на вопрос Эли стал теперь ясен: нет, солнышко, я не приду…
Мы вышли из суда. Все мне что-то говорили, пытались поддержать, утешить. Я слушала и не слышала. Кто-то плакал, кто-то возмущался, а я молчала. Алик был рядом. Мы отошли и сели вдвоем на лавочку. Не хотелось ни думать, ни говорить. Я включила телефон, чтобы посмотреть время. Посыпались сообщения, вопросы: "Ну как?" Столько народу за нас переживало, а что я могла им ответить?
Оказались в "Копейке", поужинали. Из окна столовой была видна табличка, хорошо описывающая произошедшее: "Комната смеха, ул. Пограничная, 2". Вернулись в квартиру с тараканами. Легли спать. И только тут меня накрыло. Я выла, била кулаками плечо мужа: "Ну почему, почему, почему? ПОЧЕМУ!!!???" Алик гладил меня по голове, слушал и утешал. Тяжелая ночь. Снова не спала. Когда за окном начало светать, организм взял свое: я заснула и во сне продолжала спорить, доказывать судье, что она просто обязана отпустить Элю домой.
Вяло прошелестели оставшиеся дни поездки. Обратные билеты у нас были на раннее утро 8 сентября: Владивосток-Хабаровск-Москва-Мюнхен. Брали с возможностью передвигать дату, но смысла в этом сейчас не было.
Проснулись на следующий день ближе к вечеру и пошли прогуляться. В голове гулко, глухо, безнадежно. Непонятно, что теперь делать, куда идти и зачем? На набережной шли "Дни мира на Тихом океане". Прогуливающиеся у моря пары, выступающие на уличной трибуне артисты, смеющиеся и хлопающие зрители – я воспринимала происходящее вокруг как издевательскую насмешку. Идущие навстречу семьи с детьми, радостно скачущими вокруг родителей, обостряли чувство несправедливости. Мозг сверлила мысль: Почему Эля не здесь? Какое право имела судья так распорядиться ее и нашими жизнями? Зачем она это сделала? Отчего всё так глупо вышло?
На последующие дни Алик нашел малюсенькую, но чистую комнатку размером чуть больше кровати. Когда отыскались силы, встретились с теми, кому обещали, – с Наташей и ее очаровательными приемными детками, которые были бальзамом на душу. Она два дня подряд водила нас по городу – в восточную кухню, на вышку, откуда открывался вид на весь Владивосток и бухту, на маяк, который я впервые видела так близко. Когда держала в руках шебуршащую своими многочисленными ножками морскую звезду и морского ежа, вспомнилась притча про мальчика. Маяк, пожалуй, был одним из лучших моментов всего этого тяжелого путешествия.
Потом был перелет до Хабаровска, там я поспала в кафе на диванчике. Муж купил кофе с блинчиками и сторожил мой сон. Затем Москва: переночевали на старом месте, где нас уже начали узнавать. И 9 сентября наконец-то оказались дома. Обняли своих деток, которые по нам ужасно соскучились, и стали думать, как жить дальше.
Ну вот я и поведала историю, которая грузом лежала на сердце. Мне после повествования обычно становится легче, как будто перекладываю часть этого груза в текст. А вчера вечером, готовя ужин, даже песни распевала. Все будет хорошо, обязательно будет. То, что мне тогда казалось точкой, – это запятая. Бессмысленная, жестокая, но запятая. Она мощно долбанула нас, но так быстро мы не опустим руки. И мудрое Мироздание наверняка увидит, насколько мы тверды в своем желании стать родителями Эле. Оно поможет нам поставить другую точку в этой истории, вернее, многоточие, после которого начнутся обычные семейные будни. Я в это верю.
22 сентября 2015. Change.org.
Представители платформы петиций Change.org написали мне, что обратили внимание на нашу петицию и хотят помочь в ее распространении. Элина история вызывает столько искреннего отклика в сердцах людей!
25 сентября 2015. Продуманный ход.
Приморский суд выдал определение об оставлении нашей апелляции без движения, т.к. в жалобе не указаны основания, по которым мы считаем решение суда неправильным, и дал срок на устранение недостатков до 20 октября. На это адвокат Голованов и рассчитывал. Таким образом мы выиграли время на составление юридически обоснованной и сильной апелляции.
26 сентября 2015. Информационная волна.
Александр убежден: на свету темные дела делать сложнее, и чем больше внимания общественности, тем сложнее будет чиновникам втихую замять наше дело и отказать окончательно. Мы принялись за создание информационного сайта: волшебница и по совместительству помощница адвоката Ольга запустила группы в соцсетях. Параллельно администрация Change.org помогала нам с продвижением петиции. Информационная волна набирает обороты, и на данный момент уже 50.000 подписей!
30 сентября 2015. АиФ.
СМИ начали откликаться на эту волну и писать мне. Одной из первых была отзывчивая и искренняя журналист Надежда Кузьмина, которая принялась работать над статьей для "Аргументов и Фактов".
1 октября 2015. Все вместе.
Мы с Головановым помогли составить и подать в срок обжалование от имени дома ребенка. Органы опеки Уссурийска также подали жалобу на решение суда. Стоит отметить, что приемным родителям нередко ставят палки в колеса именно органы опеки и попечительства. Но в опеке Уссурийска работают люди, для которых интересы детей действительно что-то значат.
ebooksa