Эля дома,

Однако на самом деле важна на данный момент только Эля. Дом ребенка тянул с ее переводом, как только мог. Если в суде нам будет отказ и у Нади тоже не получится забрать ее, Элю будут вынуждены сразу же "погнать по этапу". А что из этого выйдет, ясно по первому же ее выходу в "социум". Только вчера мне воспитательница писала, что водила ее к зубному врачу, и там одна девочка спросила Элю: "А у тебя рук нету?" Эля сразу же сникла, зажалась. Если ее сейчас переведут в детский дом или, того хуже, в дом инвалидов, она очень быстро уйдёт в себя.

Удалось вернуть самообладание – официально нам еще никто не отказывал. Собираем семь документов. Все казахстанские Алик уже сегодня умудрился раздобыть (он мой герой!). С оставшимися ношусь на месте: два мне пообещали, остальные проблематичны. Придумала еще попросить сестру, чтобы она подписала обязательство у нотариуса, что в случае "форс-мажора" она и ее муж заберут всех наших четверых детей к себе, дабы суд меньше "боялся" попадания Эли в однополую семью. Возникла мысль взять Элю на суд, если это разрешено, но я сразу же отбросила ее. Это совсем уже нечестно и почти что подло по отношению к ребенку. Ломаем головы над тем, какими еще справками можно подпереться.

Внешне может показаться, что всё неоднозначно с этим вопросом. Но юридически ситуация выглядит так: российский закон не разрешает отдавать ребенка на усыновление парам, состоящим в однополом браке. В Германии однополые браки запрещены. Точка. На основании этого в обычные традиционные семьи резидентов Германии усыновления по-прежнему идут. Только недавно, 30 июня, после успешного суда очередная немецкая семья через наше агентство усыновила ребенка. Параллельно с этим в Германии узаконены однополые партнерства. Как пара они не могут совместно усыновить ребенка. Но может один человек, и в будущем его партнер сможет усыновить ребенка своего партнера. И суду это очень не нравится. Мол, в случае, если вдруг оба приемных родителя решат одновременно "отбросить копыта", то усыновленный ими ребенок теоретически может попасть в однополую семью. Хотя, по сути, они передергивают закон и перестраховываются в интересах не ребенка, а в своих собственных. Российское законодательство никак не обязывает их на этих основаниях отказывать. Но в судах, видимо, всячески стараются предвидеть "линию партии" и очень беспокоятся, что с них потом могут спросить: а что это вы ребенка в "кишащую кровожадными однополыми партнерствами" Германию отдали! Я не знаю, были ли действительно прецеденты со спросом с них или судьи сами себе на уме. А если и были, то тем, кто спрашивает, – будьте уж тогда последовательны и запретите всем россиянам не только переезжать, но и выезжать за рубеж с детьми. Вдруг они там останутся и со временем могут либо сами стать "однополыми", либо развестись и сойтись с таковыми. Так на гипотезах можно до такого маразма дойти!

Как написала Надя, это было бы смешно, если б не было так грустно. Завтра буду заниматься визой, самолетом и отелем. Не думала, что лететь придется в таком упадническом настроении. При таком раскладе до суда в любом случае встречаться с Элечкой не стоит, чтобы не бередить ее, хотя изначально я планировала. И суд это приветствует: мол, есть ли все еще контакт? Жестоко – сначала освежить контакт, а потом отказать. Мне даже представить больно, что может произойти с ребенком в случае отказа. Не хочу думать об этом. В общем, летим в омут с головой, и будь что будет…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

4 – 10 сентября 2015. План Б.

Суд мы проиграли. Надо бы всё записать подробно, но пока на это нет никаких сил. Я думала, что если уж и придется падать, то при наличии альтернативного плана будет не так больно. Знала, что идти по нему будет ужасно обидно, но в интересах Эли найдем ей как можно скорее российскую семью, и "будет всем счастье". Изначально апелляцию я не рассматривала совсем: задним фоном кружила в сознании информация, что опротестование – это процесс на год. Мариновать Элю в системе еще год?! Да и самой провести столько же времени в режиме запредельных возможностей? Но когда нам отказали, я поняла, что вся моя внутренняя подготовительная работа летит к черту – я абсолютно не готова прощаться с Элей.

А узнав от прошедшей аналогичные жернова швейцарской семьи Пошон, что между их отказом и вызовом на Верховный Суд прошло всего 3 месяца и что именно этот период закреплен законодательно, я воспряла духом: это совсем не тот срок, которого стоит бояться. Мы идем дальше. Будем исчерпывать шансы, насколько это возможно.

Вихрь событий начинает набирать новые обороты – сокрушаться и горевать времени нет. У нас имеется в наличии всего 10 дней на обжалование решения суда, часть из которых мы уже упустили. И понеслось…

Мы обратились к адвокату тех же Пошонов, с которым они тогда выиграли в высшей инстанции. "Удовольствие" не из дешевых, но выбора нет. Александр Голованов согласился взяться за наш случай и активно приступил к изучению материалов. Побеседовали по скайпу, после чего я записала в своем дневнике: "Амбициозен, мотивирован, зубаст: то, что надо для Верховного Суда. Считает дело более-менее перспективным". Еще раз обратились в администрацию уполномоченного по правам ребенка Астахова с просьбой взять процесс под личный контроль и получили утвердительный ответ.

11 сентября 2015. Зарисовка дня.

– Настрочила длинное письмо в агентство в Баден-Баден о текущем состоянии и об актуальных вопросах.

– Cобрала в садик младшенького, сегодня там будут праздновать его день рождения, который прошел во время каникул. Торт я с вечера испечь не успела, потому с утра сбегала в пекарню за пирожными.

– Примчалась в визовый центр для оформления российской визы. Ха-ха – да, мне снова туда. Елена Пошон связала меня с журналистами телеканала RTVi, которые проявили большое желание помочь и пригласили на съемки передачи об иностранных усыновлениях, запланированную (вот совпадение!) на следующую неделю. Очень просили быть не скайпом, а лично. На съемках будут депутаты Госдумы и другие полезные товарищи – надо ехать. Вот только визу не дают, не успевают по срокам даже с экспресс-вариантом.

– Прибежала в российское консульство, которое собственно их и изготовляет.

"Не хотите в визовом центре? Можно и к нам, но запись за 2 месяца. Нет записи и Вам очень-очень срочно? Извините, ничем не можем помочь. Ах, Вас пригласили на телесъемки? А письмо подтверждающее есть? Тогда до свидания. Да, его можно прислать и факсом. Не получается факсом? Хм, что же с Вами делать-то… Вообще-то артисты у нас с письмами из телестудии приходят". Вглядываются внимательно в фотографию и имя в паспорте, пытаясь, видимо, вспомнить, из какой же я оперы, но спросить так и постеснялись. Я в это время делаю важное лицо и многозначительно молчу. "Ну что ж, приходите после обеда, сделаем вам визу с доплатой за срочность". Спасибо вам большое.

– Довольный Артист добрался до работы.

– Хотя по возрасту Элю уже положено переводить в дальнейшее учреждение, дом ребенка согласился оставить ее у себя на весь период обжалования решения суда. Ведь иначе это было бы огромным стрессом для психики ребенка.

– Наш адвокат Юлия Лифар продолжит поддерживать нас с приморской стороны. Она отфотографировала и переслала фото всех материалов дела в суде: они нужны для передачи Голованову. Итого, у нас 3 тома и 588 листов!

Вечером закажу билеты на самолет. На выходных необходимо составить с Александром апелляционную жалобу. Еще решили, не доверяя советам Воланда, писать Меркель и Путину.