Старик вернулся в прежнее положение.
– На прохладе – два часа. По жаре – четыре. В самое пекло – все шесть. Когда холодает, но земля еще не схватилась, землекоп и за час управится, если посулить ему горячего шоколаду и кой-чего покрепче. Я так скажу: хороший работник по жаре дольше провозится, чем ленивый – в стужу. Может статься, и восьми часов не хватит; правда, земля у нас легкая. Суглинок, без каменьев.
– А как же зимой?
– На случай сильных заносов ледяной склеп имеется. Там покойники в целости и сохранности. В пургу даже письма на почте – и те своего часа ждут. Зато уж по весне целый месяц лопаты из рук не выпускаем.
– Что посеешь, то и пожнешь! – хохотнул незнакомец.
– Как бы так.
– Неужели зимой вообще не копают могилы? Ведь бывают же особые случаи? Особо важные покойники?
– На несколько ярдов можно пробиться: есть такая хитрая штуковина – заступ со шлангом. Нагнетаешь в шланг горячую воду, она через лезвие проходит, и тогда поспешай, как на чужом прииске, даже если земля насквозь промерзла. Только это на крайний случай. Лом да лопата – оно привычнее.
Парень помедлил.
– А вам бывает не по себе?
– Это как? Страшно?
– В общем… да.
Только теперь старик вытащил из кармана трубку, набил ее табаком, утрамбовал большим пальцем, раскурил и выпустил тонкую струйку дыма.
– Не бывает, – ответил он после долгого молчания.
Парень втянул голову в плечи.
– Чего другого ожидал?
– Вообще никогда?
– Разве что по молодости… было дело…
– Значит, все-таки было! – Парень перебрался на ступеньку повыше.
Старик бросил на него испытующий взгляд и снова взялся за трубку.