Приговорён к свободе

– Свой здравый смысл, идиот! О чём ты вообще думаешь?! – закричал он, влепив мне подзатыльник. Я с трудом сумел сдержать смешок, только Питер это заметил. – Что смешного, чёрт возьми?! Ты собираешься незаконно пробраться на территорию тюрьмы, освободить заключённого и привести его ко мне домой? Ты с ума сошёл, Райан?!

– Послушай… – терпеливо начал я, но меня снова перебил брат, захлёбываясь и путаясь в собственных словах.

– Это ты меня послушай! Я в этом участвовать не буду! Почему нельзя найти нормального друга твоего отца? Не преступника!

– Потому что, насколько я знаю, таких нет, – я осторожно улыбнулся. – Питер, мой отец был руководителем преступной группировки. Откуда у него нормальные друзья?

– Есть же те, кто не в тюрьме сейчас, – неуверенно заявил Питер. Я покачал головой и пожал плечами. – Нет?

– Разве что Хель… Но его команда сейчас где-то в другой стране. А к предателям, сбежавшим с корабля, отец никогда не был снисходителен. Питер, ты не будешь соучастником. Я просто помогу ему выбраться, поговорю пару часов… А потом предоставим его самому себе. И пусть идёт, куда хочет, – Я был почти уверен, что Питер сейчас про себя считает до десяти. Он согласится. Я победно улыбнусь и уже через несколько часов буду у колонии-поселения. Это ведь гораздо проще, чем простая закрытая тюрьма… Наверное.

– Будь осторожен, – попросил брат, провожая меня. Я серьёзно кивнул.

– Скоро вернусь. Надеюсь, не один.

– Надеюсь, не с отрядом гвардии на хвосте, – усмехнулся Питер, за привычной усмешкой отчётливо проглядывался страх.

– Всё будет хорошо, – светло улыбнулся я, если это вообще возможно назвать светлой улыбкой, сжал его руку и тут же исчез за дверью.

***

Для меня одиночество – это как традиция, которую очень тяжело соблюдать. Я редко оставался наедине со своими мыслями, не умел управлять наплывом эмоций и потому с трудом оставался в одиночестве надолго.

Сейчас адреналин будоражил кровь, а сердце гулко стучало, отдаваясь раскатами в висках. И я улыбался, предвкушая что-то ужасно опасное, рискованное, но жизненно необходимое. Мне ведь это нужно?

Раньше, когда я уезжал из дома в далёкое путешествие, всегда паниковал. Оставлял недоеденный ужин – я почти всегда путешествовал ночью, в своё любимое тихое время, когда так легко скрыться от чужих глаз, носился по комнате или каюте, бросая последние вещи в рюкзак. Я пробовал собираться заранее – не получалось. Во-первых, что-нибудь всё равно забывалось. Во-вторых, я любил это чувство приятной безысходности, когда входишь в автобус, занимаешь свободное место и закрываешь глаза, прижавшись лбом к холодному стеклу. Понимаешь, наконец, что паника закончилась. Уехал. Больше всё равно ничего не исправить, можно расслабиться.

И в тот же момент с тёплой улыбкой вспоминается что-нибудь приятное. Как я в баре познакомился с совершенно пьяной Нарциссой – сложно представить такое, да? Как подрался с капитаном другой банды и потом ещё три дня валялся в каюте. Что в этом приятного? А то, что мой соперник тогда попал в больницу, а после этого заплатил нам большие деньги, чтобы я больше не подходил к их кораблю. Я, конечно, снисходительно согласился. Ещё могу вспомнить, как прятал сокровище на острове – правда, мы его потом так и не нашли. Или как корабль остановился в бухте, как мы оставили его привязанным, наняли охранника и всей нашей большой компанией отправились в огромный город, взяв с собой столько денег, сколько было не жалко. Сложно представить, как это здорово. Пятьдесят человек – тогда нас было примерно столько – идут по широкой улице, танцуют на дискотеке, громко смеются и переговариваются друг с другом, привлекая внимание чуть ли не каждого встречного. Мы тогда, к счастью, не были в розыске. И это, если я правильно помню, случилось после особо удачного дела, за которое нам хорошо заплатили. И да, тогда ночь и утро выдались такими великолепными, что мы проспали весь день и отправились в путь лишь на следующем закате.

Думаете, все мои счастливые воспоминания связаны лишь с фрегатом и командой? Отнюдь.

Признаюсь, большинство лучших моментов принадлежало именно моей жизни на корабле. Но как иначе, если именно там я провёл столько лет?

У меня было ещё детство – правда, не особо счастливое, если не считать наши с братом приключения, которые мы умудрялись находить в любое время года и суток. А ещё у меня была простая человеческая жизнь рядом с Евой.

Знакомство у нас с ней было до глупости несуразным. Просто ужасным.

В тот поздний вечер я засиделся в баре, обсуждая с Аполлоном наши планы на ближайшее время. Встретил парня совершенно случайно, мы разговорились и в будущем стали командой. Но тогда, в тот вечер, я ещё не был преступником. У меня не было ни корабля, ни банды, ни денег, ни влияния. Я был обычным парнем, которому только-только исполнилось восемнадцать, который хотел перевернуть свою жизнь и найти призвание. А Аполлон несколько часов назад поссорился с Анной, своей женой. Они и сейчас не живут вместе, но всё ещё иногда общаются и не подают документов на развод – может, из-за своей криминальной жизни, когда безумно нужны связи во всех сферах, может, есть другие причины, не знаю.