Эмилия и Шон

Двадцать один день. Эта цифра не выходит у меня из головы.

Сколько у нас времени до того, как бомба активируется? И можно ли ее удалить?

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я Шона, чтобы отвлечься от ненужных сейчас переживаний. — Ты в порядке?

Не могу же я напрямую спросить его о том, что волнует меня сейчас больше всего, — не чувствует ли он признаков поступления в кровь яда.

Шон бросает на меня взгляд, который я охарактеризовала бы как жесткий.

— А как я могу себя чувствовать? В моем теле чертова бомба, которая может взорваться в любой момент.

Мое сердце судорожно сжимается.

Как мой отец мог так поступить с ним? Это же бесчеловечно.

Я подумываю отвлечь Шона сексом, но поскольку не вижу ни намека на его возбуждение, решаю отказаться от этой идеи. Чем ближе мы к месту, где якобы проживает Василий Соболев, тем сильнее я нервничаю. Записка с адресом может оказаться ловушкой. Дополнительной гарантией, что беглый Альфа будет пойман.

Когда мы подъезжаем к огромному многоэтажному дому, Шон так же не выглядит счастливым. Он с каменным лицом осматривает здание, словно жаждет взорвать его своим взглядом.

Выйдя из машины, я пытаюсь охватить бесконечно тянущийся дом. Никогда не видела ничего столь масштабного и столь уродливого. Мне кажется, тут живет не менее пяти тысяч человек. Я с тоской вспоминаю свой маленький домик на опушке леса, где всегда тихо и много зелени. Здесь же, наоборот, множество налепленных друг на друга балконов, море спутниковых тарелок, нескончаемые ряды бельевых веревок, огромные кучи старой мебели, бетонные вазоны для цветов и пластиковые садовые стулья.

Я, задрав голову, с недоверием рассматриваю уходящий ввысь фасад.

— Неужели он здесь живет?

— Этот парень умен, — отзывается Шон. — Здесь легко затеряться.

Мой страх перед людьми утихает, но, когда мы входим в казарменного типа обшарпанный подъезд, меня начинает подташнивать. И вовсе не из-за страха, что нас, возможно, ждет западня. На допотопном скрипучем лифте мы поднимаемся на девятый этаж. Я бы предпочла пойти по лестнице. Но, учитывая наше нынешнее положение, мы не можем терять ни минуты. Да и я слишком взвинчена.

Пройдя по коридору, что тянется во всю длину дома, мы останавливаемся возле девятьсот сорок седьмой квартиры. Шон буравит взглядом незаполненную табличку для имени над дверным звонком.

— Вот сейчас и выясним, честен ли был твой таинственный доброжелатель.

Шон крайне напряжен. Все его чувства сосредоточены на окружающем нас и том, что скрывается за этой дверью. Не дожидаясь, пока он решится, нажимаю на звонок.

Чего тянуть? У нас все равно нет выбора. Я нервно вцепляюсь в руку Шона.

За дверью слышатся шаги и… минутная тишина.