– Почти все занимались тем, чем не должны были, – засмеялась Кирсти. – И это только учителя.
Прежде чем ответить, Бэт скрестила руки на груди:
– Бьюсь об заклад, ты знаешь все их тайны.
17
Когда Бэт вернулась в мэрию, оказалось, что Фергюсона и Роджерса след простыл. Но Блэк сидел на телефоне и обращался к кому-то «сэр», поэтому Бэт предположила, что он беседует с детективом Эверли. Лицо Блэка было мрачным, так что Бэт не стала возле него задерживаться и подошла к столу. Повесила сумку и жакет на стул и только сейчас заметила большой запечатанный конверт из коричневой оберточной бумаги. На нем красовалась надпись печатными буквами: «ДЕТЕКТИВУ-СЕРЖАНТУ ЛУКАСУ БЛЭКУ». Значит, определить, чей это почерк, невозможно. Кто-то либо положил сюда конверт, когда Блэк говорил по телефону, либо тот просто его не заметил, когда вошел в комнату.
Бэт подняла конверт, как раз когда Блэк застонал и бросил трубку. Судя по лицу, он был жутко раздражен. Но на ее вопросительный взгляд он хотя бы соизволил ответить:
– Эверли. Я хотел поехать в школу, чтобы поговорить с директором и преподавателями Элис, но он велел мне придержать коней.
– Почему?
– Он сам хочет сначала потолковать с директором.
Бэт молчала. Блэк счел нужным пояснить:
– Директор Коллемби занял свою должность в школе несколько лет назад, когда она совсем захирела. Но он сумел ее возродить. Его зовут Морган, и он уже проделывал нечто подобное раньше. Пресса именует его супердиректором. Потому что он консультирует директоров остальных школ в регионе. Его прославляют в газетах. Он знает всех местных политиков.
– Друзья в высоких кругах?
– Включая самых высокопоставленных сотрудников полиции, если верить Эверли.
– Не понимаю, почему все это должно мешать нам делать свою работу, – удивилась Бэт. – Исчезла девушка!
– Похоже, мы единственные, кто подозревает, что с ней случилось неладное. Школа преуменьшает опасность, как и Эверли, уверенный, что Элис скоро вернется домой. Держу пари, что он просто озвучивает мнение вышестоящих чинов. Эверли хочет заверить этого супердиректора, что наши намерения чисты и что никто никого ни в чем не подозревает.