Исчезнование Элис Тил

Отрывок относился к тому времени, когда Элис резко порвала с Тони, а он не хотел с этим смириться. Значение ее слов казалось очевидным.

– «Именно тогда он назвал меня гребаной сукой. Это были его последние слова, прежде чем я вышла за порог», – прочитала Бэт.

– Он обозлен, – решил Блэк, – но насколько обозлен? Не сильно или… И кто посылает нам эти чертовы страницы? И почему?

– Прямой намек на то, что у Криса и Тони был мотив заставить Элис исчезнуть, – ответила Бэт, – так что вполне можно исключить обоих как возможных отправителей. Оба представлены в невыгодном свете.

Далее следовал отрывок, касавшийся Хлои и Кирсти.

– Не слишком она снисходительна к подругам, – заметила Бэт, дочитав страницу. – По крайней мере к одной. Вряд ли Хлоя обрадовалась бы, прочитав о себе такое. Похоже, она из тех, кто постоянно стремится привлечь к себе внимание и устраивает скандалы.

– Особенно если она понятия не имеет о чувствах к ней лучшей подруги. Смахивает на предательство, – покачал головой Блэк. – И как насчет второй девушки, Кирсти? И фразы «я держу язык за зубами»? – Последние слова он произнес почти шепотом, словно себе самому.

Бэт снова подняла страницу и прочитала вслух:

– «Кирсти и я – мы обе знаем маленькую тайну Кирсти, а некоторые тайны должны оставаться тайнами, пока не придет пора раскрыть их. Так что из уважения к Кирсти я держу язык за зубами, как и должна».

– Почему «должна»? – спросила она, подняв глаза на Блэка.

– Может, вернетесь, спросите Кирсти? – предложил он.

– Думаете, она мне скажет?

– Сомневаюсь, но будет интересно посмотреть, попытается ли она выкрутиться или солгать.

– Все очень вовремя, не так ли? – усмехнулась Бэт. – Отрывки из дневника сваливаются на нас почти сразу после того, как мы поговорили с Кирсти и Хлоей.

– Значит, отправитель, скорее всего, знал, что мы с ними говорили или, по крайней мере, собираемся поговорить, потому что они подруги Элис.

Они стали читать седьмой, и последний отрывок, в котором снова говорилось о брате Элис – Дэниеле.

Дневник Элис Тил

Братик, я люблю тебя. И мне очень жаль. Знаю, ты сделал то, что сделал, из-за меня.

Почти все девочки ненавидят своих братьев. Считают их грубыми инопланетными созданиями, которые либо вечно мешают, либо указывают, что делать. Ты никогда не был таким, я знаю, ты всегда заботишься обо мне, и я правда люблю тебя за это.

Помнишь, когда мы были совсем маленькими и ма воскресными вечерами сажала нас двоих в ванну, в воде было море пены? Потом она заворачивала нас в толстые полотенца, почти такие же большие, как мы. Она держала их на горячих батареях, чтобы нам было тепло и уютно, а потом велела надевать пижаму и позволяла целый час перед сном смотреть DVD. Папа всегда в это время обычно сидел в пабе, и было так хорошо и безопасно сидеть на диване, смотреть с тобой мультики и пить из кружки какао. Тогда я была по-настоящему счастлива.

Годы спустя иногда я просыпалась ночью от кошмара, в котором кто-то пытался меня схватить. Я никогда не видела лица, но это всегда был один и тот же человек. Тогда я выбегала из комнаты и летела через коридор в твою спальню. Никогда к маме или папе. Только к тебе.