— О, это всё оттуда! — воскликнул, указывая рукой на огни бурбонских аванпостов, молодой неаполитанец Джованни Риччи, и глаза его сверкнули ненавистью.
— Поскорей бы добраться до них! — заметил Роберт, являясь выразителем всеобщего желания. — Они бегут от нас как зайцы, и только и умеют, что вымещать свою злость на беззащитных и безоружных.
— Погодите, мы усмирим вас! Дайте только добраться! — поддержал его высокий калабриец геркулесовского телосложения, потрясая своим карабином.
В это время в разговор вмешался один римлянин, не принимавший до сих пор участия в беседе.
— Нет, не там корень зла, а в другом месте, — сказал он тоном глубокого убеждения.
— Где же? — спросил его Валентин.
— Там, где не желают освобождения Италии, в моем несчастном отечестве — в Риме, — отвечал он.
Это замечание перевело разговор на тему далеко не такую мрачную. Все заговорили о жгучем вопросе дня, о том, будет ли поход на Рим или нет.
Все единодушно желали похода, но некоторые высказывали сомнение относительно его возможности.
— Пьемонтский хитрец, говорят, наводнил Неаполь своими агентами.
— Говорят, что несколько пьемонтских батальонов уже сели на корабли в Генуе и что генералу Чиальдини[356] поручено начальство над пограничным сухопутным корпусом.
— Что же, значит будет объявлена война. Против кого же, если не против римского папы? — сказал ломбардец Баттиста Каранегра. — В таком случае, не всё ли равно, кто завоюет Рим: мы или войска Виктора Эммануила?
— Конечно, конечно, — сказало несколько голосов.
— Но только разница в том, что Кавуру именно и не хочется, чтоб Рим был завоеван, — сказал римлянин.
— Отчего же?
— Оттого, что ведь там французские войска. Он боится рассердить Наполеона, потому что тогда, пожалуй, и неаполитанское королевство ему не так легко достанется.
— Но как же может Кавур помешать Гарибальди исполнить то, что он задумал?
— Не мог бы, если бы сам Гарибальди не дал ему власти над собой. А теперь может. Он провозгласил заранее королем Виктора Эммануила, поэтому все так и знают, что рано или поздно им придется слушаться Кавура. Разумеется, кто выскочит первым, тому достанется лучший кусок. Кавур распоряжается в Неаполе, как у себя в Турине, и парализует все действия Гарибальди.
— Но как же было помочь этому?
— «Santo Maestro» давно уже сказал, что нужно было с самого начала объявить республику. Народ присоединился к ней два раза, а по голосу Гарибальди сделал бы это с таким единодушием, как никогда; во главе движения стали бы люди решительные и пьемонтскому хитрецу пришлось бы притихнуть!
ebooksa