Азовский гамбит,

— Это хорошо. Тогда так сделаем. Поставим твоих охотничков в запасный отряд, а как придет нужда пошлем на вылазку. Сдюжите?

— Я в своих людях уверен.

— Ой ли, господин стольник? Тебя знаю, ты вояка справный, без приказа не отступишь, а вот каково будет если ратники твои дрогнут и отступят, или, того хуже, кинутся павших обирать пока бой не кончится?

— Не знаю, — вынужден был согласиться Панин.

— То-то и оно, что покуда не испробуем не узнаем. Ну, да, ладно, бог не выдаст, свинья не съест. Сам будь при мне. Коли, где будет поруха, командуй своим людям, чтобы они, не мешкая, сразу в драку шли. Ударь крепко да выбей супостата со стены!

— Дозволь самому полк вести в бой.

— Как знаешь, господин стольник. Главное француза за собой не тащи, у него своих дел по горло.

— Да уж, — усмехнулся Федор, — я чаю, мало туркам от его придумок не покажется.

Безе и в самом деле уже который день сутками не вылезал из наскоро оборудованной минной лаборатории, где под его руководством готовили взрывчатые смеси, одну за другой начиняли бомбы, гранаты и мины, которые недавно так ярко себя показали. И хотя сам мастер в драку отнюдь не рвался, казаки успели оценить его опыт и знания и относились к низкорослому толстяку с нескрываемым уважением.

Панин в очередной раз поднял подзорную трубу, разглядывая дальние ряды наступающих, когда его отвлек властный оклик.

— Господин стольник, пришло твое время. Видишь, — атамана указал рукой на два участка восточной стены, — янычары прут, что твои черти из ада, подмогни нашим молодцам. Бери по сотне своих охотников, боле пока не надо. Ну, иди с богом!

Федька, окрыленный возможностью подраться и проверить в деле своих солдат, едва не бегом ринулся к полку.

— Первая и вторая сотни за мной, — громко скомандовал он, — Парфенев, остаешься за старшего.

На ходу он объяснил многоопытному сотнику Митрофану Позднееву суть дела и указал точное место, где следует нанести удар.

— Ты бей левее, а я сам буду справа, на каждый участок по сотне — должно хватить. Если что — шли за сикурсом[56].

Миновав длинную, ведущую к стене улицу, они быстро достигли места боя. Оценив положение, которое для казаков и в самом деле становилось угрожающим, Федор распорядился развернуть на прилегающей прямо к стене плоской крыше татарского дома полусотню в две шеренги, а с первой половиной отряда прямиком ударил янычар в сабли и бердыши, пройдя сквозь поредевшие порядки защитников. Бешенная рубка не продлилась и минуты, как вся площадка оказалась за русскими. Настал черед и второй полусотне вступить в дело.

— Первая шеренга, пять шагов вперед, целься, пли! На колено, заряжай! Вторая шеренга, вперед, целься, пли!

Тем временем первая половина отряда успела построиться и запалить фитили, и, подчиняясь приказу, бойцы тоже разрядили свои пищали в лезущих по лестницам и стоящих во рву турецких вояк, внеся значительные опустошения в их ряды и сбив наступательный порыв.

Сам Федор успевший истратить заряды своих пистолетов, ухватился за лук и принялся, невзирая на свистящие вокруг пули одну за другой метко бить врагов стрелами, поразив среди прочих и самого янычарского чорбаджия, который в дыму и пламени, не теряя хладнокровия, пытался собрать своих бойцов и снова бросить их на штурм. Острый наконечник, пробил осману шею точно над воротом блестящего доспеха, так что из перебитой артерии тугой алой струей ударил фонтан крови.

Усатые янычары, подхватив своего умирающего командира на руки, бросились назад. На этом участке турки вынуждены были отступить, чтобы собраться с силами и спустя время вернуться снова. Охотники, подчиняясь приказу, снова сменили шеренги и сделали по спинам врага еще один меткий залп, собравший обильную жатву убитыми и ранеными. Этого оказалось достаточно, чтобы враг, позабыв о гордости и порядке, бросился бежать.