— Клянусь святым Вацлавом, все просто отлично, герр оберст! Череп цел! А значит, и беспокоиться не о чем. Сейчас я наложу повязку, затворю кровь, и все будет отлично!
— Скорее, господин доктор. Мне надо вернуться к своим солдатам!
— Это как будет угодно вашей милости. Лучше бы конечно пойти в лазарет и отлежаться несколько дней. Нет?
Панин лишь гневно посмотрел на врача.
— Тогда возьмите мой шлем, иначе я вас не отпущу! — Вынес окончательный вердикт Попел.
— А как же ты, лекарь?
— Я сыщу себе другой, вон сколько навалили тут вояк, а многие из них экипированы на славу!
Осторожно водрузив на голову командира шлем, Вацек протянув руку, помог тому подняться.
— В глазах двоится. — Пожаловался Панин. Его качнуло из стороны в сторону.
— Сотрясение головы. Надо лежать. Покой. Не лезьте больше в драку, герр оберст, только отдавайте приказы вот хотя бы и отсюда, с башни.
— Пожалуй, так, — вынужден был согласиться Федя, которому все никак не удавалось совладать с неожиданно ослабевшим телом.
— Эй, вы, бездельники! — скомандовал нескольким подбежавшим охотникам Попел, — Будьте рядом с Паниным и защищайте его! Если что с оберстом случится, я с вас лично шкуры спущу, канальи! Громко ему говорить я запрещаю, слушайте его и передавайте остальным!
Отдав все необходимые по его мнению распоряжения, Попел оглянулся по сторонам, пытаясь разглядеть сквозь густую серую пелену потребное ему и, наконец, заметив подходящее тело, ловко пробился к нему на ходу точным коротким тычком пропоров острием шпаги горло кстати подвернувшегося янычара. Сдернув с головы мертвеца драгоценный шлем с надписью арабской вязью, он без колебаний водрузил его на себя и тут на него налетел очередной противник, с которым у них завязался молчаливый и яростный поединок.
Все это произошло столь стремительно, что Федор даже не успел задать давно мучавший его вопрос: «А собственно какого лешего доктор вообще делает на стене, когда ему было приказано сидеть в лазарете?»
Вацек и в самом деле поначалу вынужденный оставаться сторонним наблюдателем, быстро заскучал. Фатима или Нахат, снова куда-то исчезла. Раненых ему почему-то не несли. Солдаты его полка оставались в резерве и, рассевшись прямо на площади, мирно переговаривались, в то время как издали доносился неумолчный гул и грохот сражения.
Попел, предоставленный сам себе, в какой-то момент махнул на все рукой и быстро снарядившись, решил для начала просто сходить-посмотреть. Пройдя той же дорогой, что и Панин с двумя сотнями, он быстро оказался в самой гуще схватки.
Каким образом бой вынес его точно к полковнику Вацек и сам вряд ли смог объяснить, как и то, почему он не ушел прочь, исполнив свой долг. Ожесточение схватки мгновенно захватило его и, проколов очередного противника, он тут же схватился с новым, который ловко отбив острие шпаги в сторону сумел проскользнуть почти вплотную к чеху, чтобы дотянуться кривым кинжалом до его закованного в сталь тела.
Попел не стал медлить и, выхватив из-за пояса пистолет в упор выстрелил в пронырливого врага. Только он собрался отступить, чтобы перезарядить оружие, как на него из дыма вывалились сразу двое янычар. Вацлав отскочил в сторону, уходя под левую руку врага и в глубоком выпаде снизу вверх поразил того в подмышку. Острый клинок, пробив тело, вышел из спины над ключицей. Но пока Попел поднимался и вытягивал туго засевшее меж ребер лезвие, второй противник успел вплотную подобраться к нему и нанести яростный удар ятаганом по шее.
Все что осталось сделать бравому доктору — прикрыться все еще удерживаемым в левой руке пистолетом. Глухо лязгнула сталь о сталь, ствол разбитого пистоля ударил Попела по лицу, но вражеский клинок к счастью так и не добрался до цели. Чех, оттолкнувшись обеими ногами, как кошка отпрыгнул назад, но не сумел сохранить равновесие и, поскользнувшись на чьей-то так некстати пролитой крови, рухнул навзничь.
Турок, видя беспомощность противника, зло оскалившись, ринулся к нему, как степной беркут на зайца и вдруг голова его лопнула, как перезрелый арбуз. Вацек завороженно смотревший на несущий ему смерть ятаган, лишь едва вздрогнул, когда кровь османа брызнула ему на лицо. Из-за спины так жестоко убитого неприятеля возникла довольно скалящаяся рожа Ваньки Кистеня — бывалого разбойника, пришедшего в полк одним из первых и получившего прозвище в честь своего излюбленного вида оружия. Он протянул Попелу руку и, ухватив его за запястье, помог подняться на ноги.
ebooksa