– Знаю. Но и поступить по-другому я не могла.
Он несколько раз кивает и отводит взгляд:
– Даже не станешь читать лекцию?
Я выдавливаю улыбку, надеясь на перемирие.
Но Гил молча рассматривает свои руки, словно вспоминает, что ему пришлось сделать. Что ему пришлось пережить заново из-за необходимости сражаться.
– Полагаю, все злятся на меня из-за того, что я раскрыла свое прикрытие, – тихо говорю я. – Думаю, Колонисты видели, как я бежала к вам. Сомневаюсь, что они придумают этому какое-то объяснение.
Гил выглядит виноватым:
– Ты… ты не раскрыла свое прикрытие. Я укрыл тебя вуалью. Пытался защитить тебя. – Он нервно сжимает пальцы в кулак. – Вот почему в тебя попала лоза Анники. Она не видела тебя. – Гил поднимает голову, и я вижу в его глазах извинения. – Это из-за меня ты пострадала.
Теперь я понимаю, что произошло и почему его терзает вина.
– Прости меня, – просит он, складывая ладони вместе. – Я увидел тебя на площади и испугался, что тебя схватят.
– Ты не хотел рисковать миссией, – мягко возражаю я.
– Я не хотел рисковать тобой, – поправляет он и тут же замолкает.
А в его глазах на мгновение появляется намек на страх.
В голове вспыхивают отдельные фрагменты произошедшего в Летнем районе. Фрагменты моих воспоминаний, которые я собираю воедино:
– Кошмарник…
Я смотрю на Гила и замолкаю.
Он виновато кивает:
– Он появился из-за меня. Из-за того, что я испугался, увидев, как ты упала.
– Ты говорил, что раньше в Победе не появлялись Кошмарники, но, думаю, это спасло нам жизни. Возможно, это и к лучшему, – предполагаю я. – Даже Колонисты испугались. Возможно, мы могли бы использовать это в своих интересах.
– Кошмарники непредсказуемы. – Гил с сомнением качает головой. – К тому же о Сопротивлении узнали не только в Победе, но и в Смерти. Узнали, на что мы способны. Узнали, что мы представляем угрозу. Выходить за пределы Поселения опасно. Хотя я не уверен, что и здесь еще долго будет безопасно.