Добротой, которая может оказаться притворной.
Если кто-то добр к сотне людей, но при этом жесток по отношению к одному, можно ли его считать действительно добрым? Я не уверена. Не думаю, что у доброты есть какие-то условия.
В дверях появляется Анника:
– Я надеялась увидеть тебя немного раньше.
Я поднимаю глаза и выдавливаю слабую улыбку:
– Прости. Я слишком долго собиралась с силами для разговора.
Она кивает, и ее косы, стянутые желтым шарфиком, падают на плечи:
– Шура переживает. Мы все переживаем.
– Прошу, не вини в случившемся Тео, – говорю я. – Это я предложила попытаться спасти его брата. Не хочу, чтобы ты наказывала его из-за меня.
Она садится рядом со мной и переплетает свои пальцы с моими.
– Нами, я пришла не для того, чтобы кого-то наказывать. – Она обводит взглядом комнату. – Думаю, Колонисты сделали это из-за меня. Ты так не считаешь?
Я обдумываю ее слова. Всматриваюсь в выражение ее лица. Вижу, как в ее глазах светится желание жить.
– Ты видела мои воспоминания и знаешь, что я потеряла горячо любимого человека. – Она откидывается на спинку. – И я знаю, каким сильным бывает желание спасти кого-то. Но мне так же хочется доверять людям, которых я отправляю на задание. Мне нужны люди, которые верят в меня.
– Знаю, – наконец говорю я. – Если ты больше не хочешь, чтобы я шпионила за принцем Келаном, то я не буду. Но я хочу приносить пользу Поселению. Хочу, чтобы нам всем ничего не угрожало.
Анника улыбается и медленно кивает мне:
– Я хочу тебе кое-что показать.
Она плавно проводит рукой над голограммой, после чего перед нами появляется дворец. Еще пара взмахов пальцами – и мы видим план этажей. Все детально прорисованные уровни сложены друг на друга, как бумага в стопке. Анника увеличивает подвал, расположенный на несколько этажей ниже тронного зала, и указывает на комнату в дальнем конце коридора.
– Что там? – спрашиваю я.
– Это место, где хранят Сферу, когда ее перемещают в герцогство Победы, – отвечает Анника.
Сердце пропускает удар.