– Но это не главная тайна.
– Нет, не главная.
Никто не пытался торопить Одиссея: всем требовалось время, чтобы осмыслить и принять, то, что уже было сказано.
– Это самое запутанное и слоистое дело из всех, что у меня были, – покачал головой детектив. – Каждый раз, когда удалось снять слой, скрывающий правду, под ним оказывался ещё один. Истина брезжила из-под этих слоёв, как рассвет на неподвижной планете, который не может наступить. Я понял, что чистой логикой это дело не раскрыть: слишком много фактов и противоречий, непрогнозируемое сочетание разных историй, которые сплелись в один финал. Но там, где логика бессильна, помогает мифотворчество. Что является истоком всех историй, Ана?
Девушка помедлила, думая про Ирелию, Одиссея, себя.
– Исток всех историй – наша жизнь, – ответила она.
– Вот и я так подумал. И понял, что настойчивые многолетние попытки Ирелии Кан в своих артах осмыслить тему ненастоящей личности происходили от того, что её личность была не настоящей. Она родилась умственно отсталой, с повреждённым мозгом. Биопластика восстановила мозг, когда девочке исполнилось четырнадцать лет. В этот момент она обрела разум, а мать стала слабоумной. Потому что Оливия заставила свою верную подругу, свою ручную ментальную нию, перенести её разум в тело дочери, обречённой на бессмысленную и никчёмную жизнь. И Хелла сделала это, как смогла.
Фокс повернулся к белой няше и продолжил говорить, ожидая, что та вмешается и поправит:
– Хелла много лет знала Оливию. Дитя ещё одной крайне неблагополучной семьи, она росла в трущобах. Оливия приютила и воспитала её, стала для Хеллы матерью и одновременно хозяйкой. Да, ментальные нии разумные существа, а не питомцы. Но их отношения с гуманоидами включают и этот аспект: они питомцы друг друга, это работает в обе стороны… Хелла росла, воспитанная Оливией, читала мысли нужных этноидов, проникала к ним в головы и помогала Оливии в её хитрых схемах. Всегда полезно иметь ручного менталиста. Когда они прилетели на Лосс, обе были полны надежд, им казалось, что они прорвались из мира нужды в мир вседозволенности. А затем на Оливию обрушилась кара. Но она скрыла от всех существование Хеллы. И Хелла была рядом, в её разуме, они прошла все круги ада вместе. Вдвоём выдержали всё. Но тело Оливии угасало. И поэтому Хелла поначалу пыталась воспитать и спасти её слабоумную дочку. А потом, когда стало ясно, что это невозможно и девочка обречена на растительную жизнь, две подруги решили попробовать другой путь.
Фокс развёл руками.
– Кто-то назовёт это противоестественным, кто-то ужасным, кто-то невозможным. А для Оливии и Хеллы это был единственный путь и единственный шанс выбраться из ада. Ния много лет жила со своей «человеческой матерью» практически в симбиозе, и много лет пыталась воспитывать и спасать разум её дочери. Она знала оба разума, обе личности, оба мозга от и до. Мне не известно, какие технологические средства они применили и какими ментальными путями прошли. Гамма говорит, что даже для опытных и сильных ментальных рас попытки переноса разума в большинстве случаев заканчиваются безумием и смертью. Но перерождение Оливии произошло. Она очнулась в теле своей дочери, полная жажды жизни и жажды мщения. С той же самой мечтой, что вела нищую девчонку всю её жизнь: дотянуться из грязи до звёзд и стать одной из них. И с тем же самым интосом, который перешёл из одной головы в другую, когда пересадили нейр. Хелла, насколько я близок к истине?
Ния давно закрыла глаза. Ей было нечему возразить и нечего добавить.
Фокс печально кивнул и продолжил:
– Но перенос сознания невозможен. Все бредни про цифровое бессмертие с переносом личности в ментосферу рассчитаны на обывателей, которые недостаточно вникли в тему. Если разобраться, становится ясно, что личность, как её не трактуй, неразделима с физическим носителем, в котором она существует – мозгом. Ты можешь сделать максимально подробную копию, но не может скопировать живой разум, как цифровой. В общем, Хелла не переселила Оливию в тело дочки. Она последовательно, нейрон за нейроном, разрушила в мозге матери и сформировала в мозге дочери аналогичные связи. Сделала копию. Разум Оливии умер, а эта копия, сохранив все пережитые муки оригинала, приобрела дополнительную хрупкость личности, неуверенность в реальности собственного «я». Ведь Хелла не бог, не творец-создатель, не эволюция и природа, даже не сверхразум, а только маленькая белая ния. Она очень старалась ради своей матери, но создала лишь неполноценную, изначально надломленную дочь. Удивительно, но дочь получилась куда талантливее. Может, и правда говорят, что гений идёт рука об руку с безумством.
– Ты прав, человек, – хрипло сказала ния, открывая глаза. – Жизнь сильнее выдуманных историй. Сейчас мне более стыдно не за то, что я убила Ири, а за то, какой нелепой ложью пыталась это скрыть.
– Ты прав, человек, – хрипло сказала ния, открывая глаза. – Жизнь сильнее выдуманных историй. Сейчас мне более стыдно не за то, что я убила Ири, а за то, какой нелепой ложью пыталась это скрыть.
– Потому что ты всегда была бездарна, – понимающе, но без сочувствия улыбнулся Одиссей. – Все идеи, все шедевры и все награды созданы Ирелией Кан. При этом, конечно, ты профессионал и даже мастер, но ремесла, а не творчества. И пока Оливия была твоей приёмной матерью, спасшей и воспитавшей тебя, научившей тебя хитрости и обману – ты боготворила её ум и талант. Но когда она стала Ирелией, твоей дочерью, которую ты воссоздала из обломков по кусочкам, едва не разрушив свой собственный разум – ты стала всё сильнее ревновать к её таланту. Всё сильнее завидовать.
– Постойте, – хрипло прервал их Дурран, поднимая неуверенную руку. – Но как же доказательства?
Судя по выбитому из колеи виду, констебль был страшно расстроен крахом их общей победы, которая обернула обманкой. Вся самоуверенность улетучилась из человека, который казался грузным и напыщенным болваном, а оказался преданным поклонником и искренним энтузиастом.
– Только Эндор и сама Ирелия могли давать приказы полю закрыть мембрану и не пропускать кислород. У Хеллы были права гостевого доступа, но не управления! Да и анализ подтвердил истинность послания Ирелии, это не подделка! А она подозревала Эндора.