– На колени, перезарядка! – опять рявкнул русский командир. – Вторые две шеренги – бей! Третьи две шеренги – бей! Бей! Бей! Бей!
Рыцарь Карл лежал мертвый, пробитый двумя болтами. Рядом с ним, словно бы продолжая прикрывать своего господина, лежали и все его оруженосцы. Командующий дерптцами рыцарь Леонард потерял сознание от большой кровопотери в самом конце боя. Около сотни немцев сложили свои мечи к ногам в знак сдачи на милость победителей.
– За хороший выкуп вернете их епископу, – кивнул в сторону пленных Варун. – Да там, среди них, более половины с сильными ранами. Едва ли треть из них эту седмицу переживет. Сколько вы людей своих потеряли, Каиро?
Вождь эстов, обтирая кровь с рассеченной щеки, тяжело вздохнул:
– Более сотни пало, друг, и два раза по столько же ранено. Тяжелый для нас этот победа. Но без вас мы все бы здесь погибнуть. И мы это очень хорошо понимать. Теперь у нас не быть к вам никаких ээ… недомолвок. Так это правильно называться по-русски? Мы будем справлять тризну по всем погибшим!
Вечером у священной рощи пылали огромные погребальные костры. К своим богам в их жарком пламени уходили души язычников.
Неподалеку отпевали и прощались с павшими по христианскому обряду.
– Это вам от моего командира, вождь, за ваших людей, принявших у нас крещение! Откупными это язык никак не повернется назвать. Так что считайте все подарком! – Варун показал рукой на освещенный пламенем круг. Перед большим костром лежали, поблескивая, десять стальных, двойного крепкого плетения кольчуг. Рядом с ними находились вложенные в ножны мечи, округлые, с кольчужной бармицей шлемы и самострелы со способом натяжения типа «Самсонов пояс».
– Здесь десять, Варун. А ты уводить обратно тех восемь эстов, что приняли у вас веру Христа. Двое из десять этих людей пасть в битва? – И Каиро вопросительно посмотрел на русского.
– Мы с тобой не торгаши, вождь, а воины. Мне было велено вам передать все это сполна, вот я и исполняю приказ, – нахмурившись, произнес русский командир. – А наш с вами союз вновь скрепляется кровью, и теперь уже здесь, на вашей исконной земле эстов.
– Да, мы будем всегда помнить те десять ваших воинов, павших при защите наш дом, – тихо произнес воевода эстов. – Их могилы возле священной рощи будут всегда с цветами, если уж вы не разрешать их кропить кровью жертвенных животных. И передайте вашему вождю, воевода, эсты всегда откликнутся на его зов. А по поводу своя доля добыча и выкупа с пленный не переживать. Честная половина ее прийти в Нарва санным путем, когда зимой встанут реки. Туда же мы пригнать и половину из всех захваченных лошадей.
– Я передам, – кивнул Варун. – За добычу не беспокоюсь. Когда будете отправлять караван в нашу крепость, можете посылать с ним свои товары и съестное для торга. И вам с того хорошо, и нашему гарнизону все какое-никакое, а послабление будет. Через неделю, когда немного подживут раны у моих двоих, мы уходим к Нарве. Думаю, что там тоже совсем скоро будет очень жарко! И прошу оставить на излечение моих троих сильно раненных воинов. Им пару месяцев нужно лежать, а дорогу сейчас они не перенесут. Доставите их караваном в нашу крепость?
– Ты можешь не беспокоиться за них, – кивнул вождь. – Мы все сделать так, как ты сейчас сказать. И мои люди проводить вас до Нарвы, Варун. Пойдем на тризну к нашим людям, посмотри, они уже все сидят в одном общем кругу!
Глава 6. С наскока
Мелкий дождик накрапывал всю ночь. Кутаясь в длинный кожаный плащ, Митяй вздохнул и вышел из-под навеса. Ему нужно будет опять пройти эти пять десятков шагов до того места, где он встретится с Мараткой. А там можно будет немного постоять вместе да переговорить несколько минут и уже затем, развернувшись, идти обратно эти сто шагов под холодным дождем, до того самого места, где начинается обходной участок Оськи. Там они потолкаются с ним, перекинутся парой фраз и опять пошлепают каждый под свой навес. И вот так всю свою ночную долгую вахту. Но главное – это нужно слушать, вглядываться в окружающую крепость темень и даже принюхиваться к любому запаху, долетающему на эту стену от внешнего мира.
Как же здесь скучно! Вот уже второй месяц все время одно и то же. То ли дело служба у тех трех десятков пластунов, что были закреплены за Нарвой. У них была своя жизнь, полная опасностей и трудностей, но главное, в ней было много интересной воинской работы. Лешаки по какому-то своему внутреннему распорядку ныряли под лесной полог днем или же спускались по веревкам со стен и растворялись затем в ночной темени. А затем они пропадали где-то по несколько суток и возвращались уже назад – худые, мокрые и замерзшие. Но как же горели жизнью их глаза! Даа, это не то, что вот здесь, на этих сырых стенах, выхаживать туда-сюда долгие и скучные версты!
Митяй уже подходил к своему другу, когда его настороженное и привыкшее к однотонному шуму дождя ухо вдруг выделило какой-то подозрительный звук с той, внешней стороны крепости.
– Марат, ты ничего случаем не слышал, вроде как шуманул там кто-то?
– Да тихо ты! – шикнул на него берендей. – Сам уже давно вслушаюсь, а тут ты шлепаешь, словно бы гусь лапчатый! Все понимание мне теперь перебил!
Парни, встав рядом, настороженно вглядывались в темноту. Наконец до них опять донесся какой-то посторонний звук.