Уэллс. Горький ветер

Непонятно, что искал Штраус, но он явно ничего не нашел. И это привело его в ярость. Он застыл напротив скрючившегося на полу Уэллса, воздел лицо к потолку и какое-то время стоял неподвижно, словно обдумывал что-то. Лицо его исказила злобная гримаса, и вдруг оно потекло. Голову Штрауса словно заволокла серая пелена, сделав ее бесформенной, а через мгновение из серого тумана проступила новая голова, в которой не осталось ничего от Штрауса. Это был незнакомый Уэллсу мужчина лет сорока с черными густыми бакенбардами, курчавыми волосами и злобными маленькими глазками. С виду очень неприятный и абсолютно незнакомый тип.

– Меня посетил человек-хамелеон, способный контролировать и изменять свой внешний облик. Я не сразу понял это. Сперва испытал серьезный культурный шок. Я даже успел подумать, что этот страшный незнакомец пожрал моего Штрауса. И мне стало очень обидно и жалко его.

Гэрберт взял бутылку, наполнил бокал и тут же выпил.

– Только потом я понял, что это был хамелеон. Давным-давно, когда еще клуб «Ленивцев» работал в первом составе, мы обсуждали идею человека-хамелеона. Из этой идеи выросла мысль создания человека-невидимки как первого шага к хамелеону. Помню, мы долго и увлеченно обсуждали этот вопрос. И те перспективы, которые нам дает подобное открытие. Но потом мы разошлись во взглядах, пространстве и времени, и я думать забыл о хамелеоне.

– И кто был ваш оппонент в этом вопросе? – спросил я, хотя уже знал ответ.

– Профессор Моро. Он развивал эту тему, хотел над ней работать. Я думаю, сегодня я столкнулся с одним из воспитанников Острова. И явно этот человек прибыл к нам не по своей воле, а по повелению вышестоящего. И этим вышестоящим может быть только Моро.

Уэллс поставил бокал на столик и откинулся на спинку кресла. Я же предпочел выпить еще пару глотков. Нервная ночь располагала к приему успокоительного.

– Но зачем профессору присылать к вам хамелеона? – удивился я.

– Подумайте только, Николас, что может означать для нас простой факт существования хамелеонов. Это значит, что мы не можем доверять своим глазам. Любой, даже самый близкий человек может оказаться совсем не тем, кто он есть на самом деле. Любого человека можно заменить, чтобы следить за вами, чтобы знать каждый ваш шаг.

– Зачем кому-то знать каждый мой шаг? – удивился я.

– Быть может, ваш и не нужно. Но ученых, политиков-оппозиционеров, представителей других государств, вот тут поле для деятельности. В руках пройдошливых политиков хамелеон станет уникальным и универсальным оружием тотальной слежки за каждым и всяким. И сегодня мы попались в эту ловушку.

– Но нельзя вырастить много хамелеонов. По крайней мере, на первом этапе развития технологий это будет невозможно. Тут вы с тотальностью явно перегнули, – возразил я.

– Если это возможно в теории, то однажды это станет возможно на практике. Мы должны учитывать все возможности, – ответил Уэллс.

– Так все-таки если хамелеона подослал профессор, то с какой целью?

– Чтобы найти мой архив. Он знает, что я все свои исследования и научные разработки держу в одном месте, систематизирую, так сказать. Если он завладеет архивом, то станет более могущественным и просветленным. В его руках будет сосредоточено больше инструментов власти. После этого можно будет устранить меня, путем умерщвления. И уже не будет ему нужен никакой клуб «Ленивцев». В миропорядке, который Моро мечтает установить, он будет единственным управителем, королем и богом.

– То есть он хотел устранить конкурента, завладев его разработками, – задумался я.

– Именно так. Другой версии я не вижу.

– Архив и правда в доме? – спросил я.

– Да, спрятан. Вы даже помогали его систематизировать. Но, похоже, мой дом больше не является моей крепостью. И прятать архив в нем безрассудно. Банкам доверять я не могу. Если не профессор, то правительство рано или поздно доберется до него. Так что надо искать новое хранилище для архива. Надежное и недоступное.

– Разве может быть такое? – удивился я. – То, что может спрятать один человек, другой человек может найти.