Архивы Дрездена: Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

– Мне нравится, – сказал он.

Мы принялись разбирать покупки. Странное это было ощущение. Я привык жить один. Теперь в моем мире появились другие, и я вовсе не возражал против их присутствия. Томас – совсем вроде бы чужой человек и в то же время не чужой. Связь, которую я ощущал между нами, не делалась слабее от того, что я не мог объяснить ее.

У меня появилась семья. Черт возьми, у меня появилась собака!

Надо же, перемены какие! Мне все это нравилось, хотя я понимал, что придется привыкать. В доме у меня сделалось тесно, но, когда Томас подыщет себе жилье, все войдет в норму. Не думаю, чтобы нам нравилось то и дело спотыкаться друг о друга.

Я вдруг понял, что улыбаюсь. Похоже, жизнь налаживалась.

Да, в моей берлоге стало тесновато. Но я глубоко вздохнул и перестал думать об этом. Томас не задержится надолго, а пес вряд ли вырастет крупнее Мистера. С клаустрофобией как-нибудь справлюсь.

Я уставился на огромный зеленый пакет и, нахмурившись, повернулся к Томасу:

– Эй! На кой черт ты купил корм для щенков крупных пород?

Барабаны зомби

Посвящается моему сыну – лучшему, что случилось до сих пор в моей жизни.

Я люблю тебя, малыш.

Глава 1

С самого начала мы были и остаемся расой убийц.

Если верить Евангелию, хватило четырех или пяти человек, чтобы на планете сделалось тесно, и первой жертвой убийства стал родной брат. Согласно тому же источнику, первый ребенок, рожденный смертными родителями, Каин, в приступе ревности – как это сейчас говорится, находясь в состоянии аффекта – напал на другого человека. И не просто напал, но жестоко, злобно, осознанно лишил его жизни. Каинов брат Авель, возможно, даже не успел понять, что произошло.

Едва открыв дверь в мою квартиру, я испытал чувство интуитивного понимания и сочувственной симпатии.

К Каину, так его разэдак.

Квартира моя состоит из одной-единственной большой комнаты в полуподвале деревянного доходного дома столетней давности в Чикаго. Еще в ней имеются встроенная в альков кухня, спальня размером с кузов пикапа, большой, почти постоянно горящий камин, а также ванная, в которой с трудом помещаются раковина, унитаз и душевой поддон. По-настоящему хорошей мебели я себе позволить не могу, только подержанную, зато удобную. Полки уставлены книгами, пол сплошь застлан коврами, а еще повсюду расставлены свечи. Не бог весть что, зато чисто и уютно.

Вернее, так было прежде.

Ковры хаотично сдвинулись, обнажив пятна каменного пола. Одно из кресел опрокинулось на спинку, и никто не позаботился поднять его. На диване недоставало подушек. С одного из выходящих в приямки окон кто-то сорвал занавески, и лучи предзакатного солнца падали на рассыпанные по полу книги: замятые бумажные обложки, распахнутые тома в жестких переплетах… весь порядок, который я более-менее поддерживал в этом едва ли не единственном моем средстве досуга, пошел псу под хвост.

Эпицентр всего этого катаклизма находился, однако, где-то в районе камина. Там валялись различные предметы одежды, две пустые бутылки из-под вина и подозрительно чистая – явно стараниями других обитателей квартиры – тарелка.