Архивы Дрездена: Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

– Похоже, в той стороне пожар. Несколько фар. Полицейская мигалка. А больше… – Он мотнул головой.

– Что случилось? – прошептал Баттерс.

– То, о чем говорила Мэб. Они это сделали, – сказал я. – Наследники Кеммлера.

– Но зачем? – не понял Томас.

– Они думают, что один из них завтра вечером станет богом. Они сеют страх. Хаос. Неуверенность.

– Зачем?

– Мостят дорогу.

Томас ничего не сказал. Остальные тоже промолчали.

Ничего не могу сказать за остальных, но я изрядно струхнул.

Шины «жучка» шуршали по мостовой. Холодная, сырая темень погребальным саваном опустилась на Чикаго.

Глава 24

Дом, в котором жила Мёрфи, достался ей от бабушки – славный домик в районе, построенном еще до того, как в обиход вошли лампочки Эдисона. В то время как некоторые подобные кварталы пришли в упадок, эта улочка производила впечатление исторического заповедника – гладенькие, аккуратно подстриженные газоны, ухоженные деревья, уютно окрашенные домики.

Я повернул «жучок» на подъездную дорожку, поколебался секунду и повел его дальше – по газону – за дом, к маленькой пристройке, которая напоминала сарайчик для инструментов, спроектированный Пряничным Человечком. Я заглушил мотор и с минуту сидел, слушая, как тихонько шипит и пощелкивает остывающий агрегат. Стоило мне выключить фары, как вокруг сделалось очень темно. Нога чертовски болела. Я испытывал огромный соблазн закрыть глаза и отдохнуть немного, не сходя с места.

Вместо этого я полез в картонный ящик, который вожу с собой в машине рядом с ручником. Порывшись, я нашел рядом с двумя наполненными святой водой воздушными шарами, парой старых носков и тяжелой проросшей картофелиной похрустывающую пластиковую упаковку. Разорвав ее, я достал пластмассовую трубку. Резко согнул ее и встряхнул. Две жидкости внутри смешались, и трубка засветилась золотисто-зеленым сиянием.

Я выбрался из машины и потащил свою усталую задницу к задней двери. Томас, Мыш и Баттерс шли за мной. Я отпер дверь ключом Мёрфи и запустил всех внутрь.

Внутри ее дома царил… скажем так, очень славный уют. Старая викторианская мебель выглядела поношенной, но при этом ухоженной. Интерьер в изобилии украшали кружевные салфетки, и вообще это место производило впечатление этакого… девчачьего, что ли. Когда бабушка Мёрфи отправилась в мир иной, а в дом въехала Мёрфи, она почти ничего не стала менять. Единственным свидетельством того, что здесь проживает самый крутой детектив Чикаго, стала деревянная подставка на каминной полке, на которой красовались друг под другом два японских меча-катаны.

Из гостиной я прошел на кухню и полез в тумбочку, где Мёрфи держала спички. Я зажег пару свечей, потом с их помощью нашел несколько старых керосиновых ламп и раскочегарил и их.

Пока я этим занимался, вошел Томас, взял светящуюся трубку и, держа ее в левой руке, полез в холодильник.

– Эй, – окликнул я его. – Это не твой холодильник.

– Мёрфи ведь не стала бы жадничать? – бросил Томас, не оборачиваясь.