Линн стиснула руки на коленях. Ей хотелось протянуть руку и хорошенько встряхнуть Кира. Или, может быть, поцеловать. Подождите, нет. Хорошо встряхнуть.
— Это не твоя работа — выяснять, замешан ли он в этом.
— Может и нет, но я не могу игнорировать тот факт, что женщин Пайка убивают.
Она нахмурилась. Кир упрям — почти такой же упрямый, как и она, — но он не дурак. Он не стал бы сознательно подвергать себя опасности, если только… Ох.
— Ты делаешь это, потому что чувствуешь себя виноватым, — проговорила она.
— Прости?
— Ты считаешь, что следовало поверить отцу, когда он предупреждал тебя об убийце в Пайке.
Кир крепко сжал пальцы на руле до побеления костяшек.
— Это нечто большее. — Он сбавил скорость, когда они проезжали мимо местного парка, где дети играли в толстом слое снега. Нередко кто-то терял контроль над своими санками и оказывался на дороге. — Как будто он шепчет мне на ухо, призывая остановить это безумие.
Линн вздрогнула. В душе она считала себя ученым. Она верила в неопровержимые факты, а не в мистические фантазии. Но не могла отрицать, что по ее позвоночнику ползут нити ужаса, как будто что-то или кто-то пытается предупредить ее об опасности.
Был ли это дух Рудольфа Янсена?
Она покачала головой, не позволяя своему воображению разгуляться.
— Я знала твоего отца, Кир, и последнее, чего бы он хотел, это чтобы ты подвергал себя опасности.
— Где ты хочешь позавтракать? — спросил он, скорее меняя тему разговора, чем признавая ее правоту. — В Пайке не так много ресторанов. Я могу сам приготовить, если хочешь.
Линн вздохнула. Пытаться убедить Кира отказаться от его решимости выследить убийцу — пустая трата сил и времени.
— Давай лучше позавтракаем у меня дома, — предложила она. — Сейчас моя очередь готовить.
— Это твой выходной, — запротестовал он. — Кроме того…
— Да?
— Э-э. — Он пытался выглядеть невинным. — Ничего.
Линн сузила глаза.