Камуфлет

— Ну и чо?

— Боюсь обосраться.

Так что и критерий трудоёмкости не годится.

Что ещё? Внутренняя самооценка автора? Тогда графоманы затрахают.

А может, читательский спрос просчитать?

Ага. Чем полки-то в наших книжных забиты?

Хватит голову ломать. Раз уж прописался в Академии, надо пользоваться. Позвоню-ка учителю.

— А, подшефный. Где пропадаешь?

— Как раз хотел заглянуть, на полчасика.

— Жду.

За два года бывал я у наставника раза три-четыре. Отношения наши упрощались, иногда казалось, мы всю жизнь знакомы. Но не всё с моим опекуном оказалось чисто. К примеру, обитель его. Не положен отдельный кабинет до третьего уровня, а тут — на тебе. С камином. Это — раз.

Другая странность: Сергей явно перерос свой уровень, но подняться даже и не пытался. Это — два.

И ещё. Не шло ему имя. Старинная мудрость гласит: фамилия человека — его будущее, имя — настоящее, отчество — прошлое.

Вот я и мудрил. Иванов — от Иоанн — означает «милость Божья». И что? Милостью Божьей назначен моим тьютором? Обалдеть.

Сергей — значит «высокочтимый». Ага, со вторым-то уровнем.

Олегович — по-скандинавски «священный». Ни больше, ни меньше. И как прикажешь тебя понимать, Саид? Будто на допотопный «Запорожец» втайне поставили движок от «Феррари».

Пытался я Сергея расколоть иначе. Есть простой способ — человека спровоцировать. Но он изящно отводил выпады, в итоге из себя выходил я.

Интересно, за какими ресурсами он пришёл в Академию? Что обрести хотел?

— Милости прошу. — Сергей, сидя в кресле возле камина, кивнул на свободное.

Живое пламя уютно освещает кабинет, ровное тепло расходится приятными волнами. Это не лишнее: сентябрь в Москве выдался промозглый.