Мгновение Марк молчал, уставившись на нее. И ей снова показалось, будто он видит ее впервые и изучает ее черты так пристально, но не узнает. Что бы он ни надеялся в ней разглядеть, этого он не находил.
– Не берите в голову, – наконец произнес он.
Энни смотрела, как Марк возвращается в салон, и радость покидала ее, словно душа покидает тело. Ей хотелось посидеть минутку, опуститься в какое-нибудь кресло, предназначенное для пассажиров, и хорошенько поплакать. Она была сбита с толку и подавлена: слишком исполнена вины, чтобы приблизиться к его жене, хоть и до сих пор держала у себя брошь Кэролайн. Хранить украшение так близко к телу вдруг показалось ей неправильным, почти грязным. Удивительно, что от украшения не разило смертью. Брошь, в конце концов, сняли с трупа мальчика. А вот желание увидеть Ундину снова тянуло Энни за рукав.
– Мисс Хеббли! Вот вы где! – раздался голос с противоположного конца палубы.
Это был Джон Старр Марч, почтовый клерк. Он бежал к ней трусцой, с конвертом в руке. Энни вспыхнула, ощутив нахлынувшую волной вину, но клерк, разумеется, не мог разглядеть этого в темноте.
– Я искал вас, мисс Хеббли. Вам кое-что пришло, – Марч сунул ей конверт.
На мгновение они оба на него уставились. Конверт был мятый, скомканный, будто его намочили, но высушили. Марч смущенно улыбнулся.
– Вы знаете, мы не должны доставлять почту, пока находимся в море. Я передаю их властям США, когда мы причаливаем, однако один пакет намок, и я сушил письма, дабы свести ущерб к минимуму, и вдруг увидел на этом ваше имя! Адресовано кораблю. Думаю, нет никакого вреда, если я отдам послание сейчас…
Скорее всего, ему просто стало скучно сидеть в четырех стенах почтовой каюты, вот он и выискивал любую причину сунуть нос в чужую почту, а потом пошнырять по верхним палубам, чтобы ее доставить.
Энни перевернула конверт. Клапан был распечатан. Письмо явно было вскрыто. Энни посмотрела на Марча, слишком взволнованная, чтобы злиться на него за вторжение в личную жизнь.
– Прочитайте, Энни. Я за этим его и принес.
Она вытащила письмо. И узнала почерк, хотя строки разбухли от воды, став едва читаемыми. Письмо было от отца Десмонда Фланнери. Энни как раз вспоминала его из-за Марка, но теперь его имя, написанное вот так, всколыхнуло в памяти темный поток. Синие глаза цвета разъяренного океана. Худощавое, но крепкое тело. Тонкие, длинные ладони, как у музыканта.
Она опустила письмо, чувствуя на себе взгляд Марча.
– Поклянитесь, что никому не скажете об этом письме… Никому.
– Но этот человек ужасно о вас беспокоится. Не знаю, что там случилось, что привело вас сюда…
Энни отпрянула.
– Я не хочу об этом говорить. Я оставила все позади. Не хочу бередить старые раны. Понимаете?
– Да, слишком хорошо понимаю. Однако случалось ли вам когда-нибудь задумываться – вдруг жизнь не желает, чтобы вы двигались дальше, поэтому этот парень вас и разыскал? Вы знаете, после того как в прошлом году умерла моя супруга, дочери умоляли меня отказаться от моря. Хватит с тебя смертельной опасности, говорили они.
Среди экипажа ходили легенды о чудесных спасениях Джона Старра Марча. Он пережил по несчастному случаю на каждом корабле, на котором служил.