Витя думал, что Каролина его остановит. Не может, не должна девчонка допустить драки. Но глаза ее стали холодными, и она произнесла то, что он меньше всего хотел бы услышать.
– А давай. Сделай из него котлету. И я смогу убедиться, что Щеглов – настоящий трус.
– Трус-трус, – согласился Мишка. – Еще какой! Такой, что и равных нет. Вот увидишь, он даже не попытается сопротивляться. На коленях прощения просить станет. Только это ему не поможет. Я все равно его отмутужу. А после уши узлом завяжу. Он мне за все ответит. И за козла, и за осла, и за статуэтку.
В этот миг Витя забыл о Стране Кошмаров, о ее Королеве, о чудищах, что вот-вот хлынут в наш мир. Он забыл о самом Короле. Даже о том, ради чего здесь очутился. Он помнил только фразу, сказанную Каролине: «Глушков свое получит. Клянусь». И боялся лишь одного – что не сможет сдержать свою клятву.
Мишка двинулся на него. Щеглов снова попятился, держа перед собою ножку от стула. В следующую секунду Глушков резким движением вырвал из Витиных рук оружие и швырнул его себе за спину.
– Получай! – Он саданул Витю кулаком в челюсть.
Витя упал.
– Нормально? – спросил Глушков. – Еще хочешь?
«Тебя бьют, а ты все равно поднимайся», – звучали в Витиной голове слова Толика.
Он встал.
– А га! Значит, хочешь, – осклабился Мишка и снова заехал.
Витя перелетел через сломанную табуретку и опрокинулся на спину.
«Тебя бьют, ты падаешь, а потом все равно поднимаешься».
Витя снова стоял на ногах.
– Тебе мало? – удивился Глушков. – Сейчас так вломлю, что больше не встанешь.
Вите показалось, что в глазу у него сверкнула молния. А потом все исчезло.
– … семь, восемь, девять. Нокаут! – услышал Щеглов где-то в тумане.
Стоящий над ним Глушков победно лыбился.
«Снова бьют – опять поднимаешься. Тогда даже самый сильный отступит».
И Витя, с трудом, из последних сил поднимался. Мутило. Голова кружилась, как вертолет. Левый глаз заплывал – он почти ничего не видел.