Оцепеневшие,

– Решайся уже. Что ты мнешься?

Пытаюсь забраться на лошадь, та лягается, фырчит.

– Смелее! – советует Киря и смеется своим противным смехом.

Цепляюсь за гриву, кое-как взбираюсь в седло.

Управлять лошадью не доводилось, но интуитивно понятно, куда тянуть и как сидеть.

– Эй! Не оставляйте меня.

Из леса выходит Соня. Заблудилась, наверное. Не знает, как выйти, наверное, а может, хочет побольше подзаработать.

– Залезай, – командует Кирилл, и она садится на коня позади него.

* * *

Скакать в седле, оказывается, непростое занятие. Это совсем не как в фильмах, ветер в волосах и торжественная мелодия за кадром. Отбил всю задницу, спина болит, руки затекли.

– Давай лучше пешком?

Я спрыгиваю, ложусь в траву на спину. Конь фыркает, топчется на месте в метре от меня. Соня следует моему примеру, падает рядом.

– Ну хорошо. Можем и пешком. – Прыщавый разводит руками. – Мне никакой разницы.

Он громко свистит, и лошади разбегаются по сторонам, скрываются за деревьями.

Я начинаю понимать, что чувствовали евреи, которые шли по пустыне за Моисеем.

Киря, как ни странно, не приставал со своими рассказами, дал возможность нормально отдохнуть. После небольшого перерыва мы вооружились палками-посохами, как старцы из сказок, и пошли дальше пешком. На своих двоих по лесу идти нелегко. Особенно если все еще болит спина после скачек.

Еда закончилась. Воды ни капли.

Сколько мы так идем, не знаю. Наш Моисей Сусанин молчит, на вопросы не отвечает. Телефон разрядился, часы никто из нас не носит, а по солнцу ориентироваться не умею.

– Не могу больше. Хочу пить.

– Попьешь, не волнуйся. – Впервые Киря отвечает Соне без грубостей и унижений в ее адрес. – Потерпи. Еще немного, и будет вода.

Соня продолжила жаловаться, прыщавый продолжил шагать, а я отпустил свою фантазию на волю и погрузился в мечты. Как я поселюсь в огромном доме, прикуплю себе парочку дорогущих спорткаров.