Оцепеневшие,

С каждым занятием мы узнавали друг о друге новые подробности, каждую тайну, все до самых мелочей. Узнавали такое, о чем и сами не помнили.

Эти упражнения мне понравились. В основном из-за того, что я смог наконец получше разобраться в самом себе.

Но, несмотря на всю увлекательность обучения, каждое утро начиналось с ощущения, что мы навсегда застряли в этом чертовом лесу.

Хижина, двор, колодец, деревья.

Никакого разнообразия. Четкий распорядок. Строгие указания. Несмешные шуточки Кирилла и бесконечные упражнения.

– Ты не думала, что будет дальше?

– В смысле, каким будет третье задание?

– Нет. В смысле, что будет с нами? По окончании обучения.

Она уклоняется, делает вид, что не расслышала или не понимает. В последнее время Соня слишком уж серьезная.

– Шведская семья? – Я смеюсь. – Так и будем втроем жить?

– А. Ты об этом? – Она слегка улыбнулась. – Я думала, ты спрашиваешь, что даст нам обучение.

– Ну и это тоже.

Она пожимает плечами и продолжает расстилать листы с точками на траве. Эти листы висят на ветках, на кустах, разбросаны по всему двору, несколько лежат в доме.

– Может, поженимся с тобой да усыновим Кирю? Как-то не по-православному, живем во грехе.

Вот теперь она смеется. Любит, когда я задеваю религиозные темы. Она смеется. А я закуриваю и продолжаю:

– Усыновим Кирилла, будем жить-поживать. Квартира есть, работа у меня имеется, не самая престижная, но есть…

– Тише. – Соня концентрируется.

Ее веки быстро движутся, как в эпилептическом припадке. Тело содрогается. Она запрокидывает голову, и все точки на разбросанных листах расползаются по углам. Соня стоит в таком положении несколько секунд, затем выпрямляется, открывает глаза. Она тяжело дышит.

– Ну как? – Она стоит ровно, хотя кажется, вот-вот упадет.

– Вроде бы все. – Я осматриваю точки. – Эта не до конца, но сползла.