Оцепеневшие,

Где-то рядом кричит Соня.

Перед лицом трава, руки и ноги связаны за спиной. Не могу пошевелиться. Со лба стекает ручеек крови, огибает переносицу и скапливается у подбородка, оттуда густыми каплями падает на землю и хлюпает под моей щекой.

Вижу, как Соня бежит вдоль колодца в сторону леса. На ней нет одежды, лишь трусики. Ее руки в ссадинах.

Она кричит:

– На помощь!

Пытается удрать, но я знаю, что не сможет. После занятий ей сутки нужны, чтобы восстановить силы.

За ней бежит один из подонков. Без штанов, в тяжелых ботинках и расстегнутой рубашке.

Гонится за девушкой.

– Стой, тварь! Убью, падла!

Я вспомнил.

Знаю, где видел их лица. Этого пьяницу егеря с племянником сам отвозил в лес. Красномордая тварь! Охотники – белые воротнички.

Раздается выстрел.

Егерь радостно кричит:

– Попал! Ха-ха! А ты говоришь, Remington. Помповик. «Иж» – наше все!

Соня падает в траву, недалеко от колодца. Метрах в десяти от меня. Не могу разглядеть, но чувствую, что она еще дышит.

– На хрен?! – кричит недовольный племянник.

– Попал.

– Ну зачем? Я же не закончил с ней. Я почти догнал…

Воротничок пристраивается к лежащей девушке, бормочет себе под нос, но я прекрасно слышу его возбужденное «ничего-ничего, ты еще тепленькая, моя красавица».

Егерь с крыльца кричит на родственничка, говорит, что ему противно от мысли, какой же больной ублюдок его племянник. Злится, но ничего не предпринимает, звучно плюет и, судя по звукам, скрывается в избе.