Где-то рядом кричит Соня.
Перед лицом трава, руки и ноги связаны за спиной. Не могу пошевелиться. Со лба стекает ручеек крови, огибает переносицу и скапливается у подбородка, оттуда густыми каплями падает на землю и хлюпает под моей щекой.
Вижу, как Соня бежит вдоль колодца в сторону леса. На ней нет одежды, лишь трусики. Ее руки в ссадинах.
Она кричит:
– На помощь!
Пытается удрать, но я знаю, что не сможет. После занятий ей сутки нужны, чтобы восстановить силы.
За ней бежит один из подонков. Без штанов, в тяжелых ботинках и расстегнутой рубашке.
Гонится за девушкой.
– Стой, тварь! Убью, падла!
Я вспомнил.
Знаю, где видел их лица. Этого пьяницу егеря с племянником сам отвозил в лес. Красномордая тварь! Охотники – белые воротнички.
Раздается выстрел.
Егерь радостно кричит:
– Попал! Ха-ха! А ты говоришь, Remington. Помповик. «Иж» – наше все!
Соня падает в траву, недалеко от колодца. Метрах в десяти от меня. Не могу разглядеть, но чувствую, что она еще дышит.
– На хрен?! – кричит недовольный племянник.
– Попал.
– Ну зачем? Я же не закончил с ней. Я почти догнал…
Воротничок пристраивается к лежащей девушке, бормочет себе под нос, но я прекрасно слышу его возбужденное «ничего-ничего, ты еще тепленькая, моя красавица».
Егерь с крыльца кричит на родственничка, говорит, что ему противно от мысли, какой же больной ублюдок его племянник. Злится, но ничего не предпринимает, звучно плюет и, судя по звукам, скрывается в избе.