Оцепеневшие,

От колодца доносятся шлепки, озабоченные фырчанья охотника, Соня молчит. Мертва? Нет-нет, я чувствую ее сердцебиение. Слабый пульс, короткие вдохи.

Я должен что-то сделать.

Я должен помочь.

Концентрируюсь. Напрягаюсь. Сквозь стиснутые зубы рычу.

Удалось!

Упражнения не прошли даром, мать их! Встать за спиной, почувствовать напарника, стать одним целым, повторить движения. Полезный, мать его, навык.

Удалось!

Справился!

Получилось что-то. Что-то не такое, как я себе представлял. И вот я лежу в траве, руки-ноги немеют, пальцы словно отсохли, голова раскалывается от удара, кровь капает на землю.

Лежу, слышу, догадываюсь, что происходит у колодца, и начинаю чувствовать.

Мать его, чу-вству-ю…

Я чувствую то же, что и она!

Чувствую, как тучная масса племянника громоздится на моей спине, Соня не в силах сопротивляться. Чувствую, как его руки раздвигают бедра, срывают трусики, розовые в горошек. Чувствую, как его грязная пятерня сдавливает грудь под майкой…

Чувствую и не могу ничего сделать. И не могу отключиться.

Соня практически без сознания лежит у колодца. Племянник кряхтит, старается кончить побыстрее, а я испытываю первый, да еще насильный гомосексуальный опыт.

Меня жестко, через тело девушки, насилует небритый пузатый охотник.

Я привык во всех ситуациях искать плюсы. Но сейчас, лежа в траве… Единственный плюс – я уверен, что точно не из этих. Такой степени отвращения я еще не испытывал.

Хотя нет, вот еще плюс, у племянника на самом деле очень короткий, не то чтобы я был эксперт по членам, но тем не менее. Не больше мизинца. Успокаиваю себя.

Соня еще дышит.

Я, к сожалению, тоже.