– Вон. – Соня показывает в сторону печки.
Я оборачиваюсь туда.
Под самым потолком висят за шею, болтаются два тела. Егерь вместе со своим извращенцем племянником.
– Ах ты ж сука! – кричу я, хватаю табуретку и с разбегу ломаю ее об живот племянника. – Я т-тебе покажу, с-сука, как насиловать меня! Я! Тебе! Покажу! Сука! – отделяю каждое слово ударом.
Я бью, бью, пока табуретка не превращается в ошметки. Продолжаю молотить кулаками, ногами. Останавливаюсь, перевожу дыхание и с новой силой луплю ублюдка.
– Хватит, – говорит Кирилл. – Оставь уже.
– Он тебя тоже отымел? – удивляется Соня.
Вместо ответа еще раз бью племянника ошметками табуретки.
– Нет, скажи, че, правда? – не унимается Соня. – Отымел тебя?
Молча возвращаюсь к столу. Беру хлеб, пододвигаю тарелку и чашку. Из приборов чистая на столе только ложка.
– Есть хочу. Для меня осталось что-нибудь?
Соня подвигает кастрюлю.
– Только ужинать придется стоя, – смеется Кирилл. – Стул ты сломал об живот своего дружка.
Прыщавый катится со смеха. Соня улыбается и уступает свое место.
Сажусь и удивляюсь – на мне нет ни единой царапины.
Я записываю:
«