Оцепеневшие,

– Нет. Я запрещаю прикасаться к людям. Никогда!

– Ну ты же понимаешь, что они все равно мертвы?

– Я запрещаю.

– А как же парочка охотников? – подключается к спору Соня.

– Да! Как же те двое? Они до сих пор там висят. Умирают-оживают и уже, наверное, не помнят, почему с ними это происходит.

– Это исключение. Они заслужили.

Я смеюсь. Исключение, говоришь? Заслужили?

– Тогда давай соберем фокус-группу из тех, кто «заслужил». Уверен, таких ублюдков пару сотен тысяч без труда найдем.

Я смолкаю.

В какой-то момент я себя услышал со стороны.

Теперь молчу.

Даже страшно как-то стало. Что со мной произошло?

Я подыскиваю для себя новые жертвы. Поначалу меня тошнило от одной мысли об убийстве. Чего стоило Кириллу уговорить помогать ему.

А теперь?

Наблюдаю с наслаждением за агониями. Записываю. И не просто помечаю, стараюсь сфотографировать в памяти детали. Никакого отвращения.

Сначала появилось любопытство, а сейчас оно переросло в нечто иное.

– Втянулся, – говорит Соня.

Это она мне? Она читает мои мысли? Нет. Она спокойно себе жует. Кажется, она даже внимания не обращает на меня.

Я схожу с ума?

Трудно в этом признаваться. Но. Хочу продолжения! Хочу бесконечно смотреть, как умирает человек. Хочу смотреть, а лучше помогать умереть и лучше не Кириллу, а кому-нибудь еще.