Нет.
Нужно открыть все. Каждый должен узнать. Сомнений много. Но нужно двигаться. Я должен что-то предпринять.
Холодное желтое солнце светит, птички чирикают. Во дворе играют дети, фрукты на столе. Настроение прекрасное.
Закуриваю.
– Что такой довольный?
– А с чего грустить?
Выдуваю дым себе на колени. Киваю Кириллу.
Открою людям глаза. Каждый должен иметь право выбора. Это теперь моя миссия, если хотите. У меня теперь есть цель.
– Даже не думай. – Кирилл двигает пальцем из стороны в сторону. – Очень плохая идея.
Я уже привык, что прыщавый знает, о чем я рассуждаю. Уже даже не злюсь.
Почему он против? Что плохого в правде?
– Почему плохая идея?
– Сам не понимаешь?
– Я понимаю одно: скрывать от остальных правду – преступление. И ни я, ни ты не имеем права молчать.
Кирилл смеется. Заливается. Словно отличный анекдот услышал.
– Что смешного?
– Не что, а кто, – говорит он сквозь смех. – Ты смешон. Клоун.
Все с ним ясно. С ним невозможно разговаривать. Я не собираюсь выслушивать дегенерата, иду к выходу.
– Нельзя! – Он резко перестает смеяться.
Я останавливаюсь посреди комнаты, но не оборачиваюсь. Стою, жду, что он дальше скажет.