Оцепеневшие,

Кричат мне. А я стою и смотрю по сторонам. Стою на газоне, на заднем дворе. Я знаю этот двор. Это дом Кирилла. Мы с ним вместе смотрели вон из того окна. В руке у меня дротик, на стене мишень для игры в дартс.

Пахнет жареным мясом.

– Пожалуйста, папа, ты должен попасть!

Я узнаю голос.

Такой знакомый и родной. Я помню, как этот голос взрослел, развивался, делал первые шаги, ел из бутылочки у меня на руках.

Хочу обернуться, но не могу.

– Нужно попасть! Давай!

Я целюсь. Я спокоен. Размахиваюсь. Бросаю. Дротик выскальзывает из пальцев, дрожит. Пролетает над скамейкой.

Мимо.

Беру другой.

Снова целюсь. Под крики за спиной и фразу «нужно попасть» метаю второй дротик в мишень.

Мимо.

Один за одним я бросаю дротики и ни разу не попадаю. Когда в руке заканчиваются снаряды, голос мальчика за спиной тихо говорит кому-то:

– Да. Папаша у меня косой.

Мороз пробегает по коже. Я узнаю этот голос.

Голос обращается ко мне:

– Так трудно было попасть? Всего разок. И победа.

Я узнаю этот голос. Это голос Кирилла.

Выходит, я его отец?

Открываю глаза.