Заперто.
Еще раз дергает – не открывается.
– Н-ну ж-же. Д-давай от… от-ткрывайся!
Он стучит в дверь ногой, молотит кулаками и зовет санитара. Кирилл оттаскивает Открывалку от двери, но поздно.
Слышится звон ключей, и в палату входит огромный санитар.
– Что случилось? – спрашивает он сухо.
Заика шепотом говорит Кириллу, что он выполнил уговор, дверь открыта и теперь он должен, нет, теперь он просто обязан спасти от Наполеона.
– Открывалка, ты олень!
– Чего шумим?
Убедившись, что с пациентами ничего не случилось, санитар грозит кулаком и закрывает за собой дверь.
Заика удивленно смотрит и не понимает, чем недоволен Кирилл. И почему это он обзывается.
Мы переносимся на улицу.
Теперь Киря показывает мне всю больницу с высоты птичьего полета.
Кажется, я начинаю понимать, что имела в виду Соня, когда говорила, что мои воспоминания ненатуральные. Словно их кто-то специально придумал.
Мы висим над крышей, Кирилл продолжает рассказ:
– Много лет, – говорит, – сколько, точно не помню, я провел в этой тюрьме. Много долгих дней я слушал заикания соседа и отдавал пилюли Императору. Каждую минуту проводил в рассуждениях и поиске ответов.
Искал решение. И оно открылось.
Нежданно-негаданно.
– После обеденного сна, – говорит веселый доктор. Он летит мне навстречу, машет руками, как чайка.
Летит над крышей и продолжает рассказ: