Оцепеневшие,

– Да, – отвечаю и включаю режим маскировки.

Иду прочь.

Дышать становится легче. Кровь перестает пульсировать. Руки еще трясутся, но взгляд проясняется.

Нужно присесть.

Вдалеке стоит кафе с красной вывеской «Кафе» и огромным кофейным зерном на козырьке. Спешу в его сторону. Обгоняю прохожего. Девушка говорит по телефону. Громко, на всю улицу объясняется со своим парнем. Справляюсь с желанием ударить ее локтем в лицо. Просто прохожу мимо.

Кафе «Кафе».

Сажусь за столик, закуриваю.

Прямо надо мной висит табличка «не курить» с нарисованной перечеркнутой сигаретой. Выдуваю дым, прошу у официанта кофе и стакан воды.

Думаю, одним кофе не обойдется. Нужно что-то покрепче. Сегодня как минимум есть два повода отметить. Во-первых, Киря наконец отказался искать смерть. Во-вторых, я, кажется, не серийный маньяк и вполне могу себя сдерживать.

Тушу окурок в чашке. С минуту наблюдаю, как фильтр купается в черном пруде. Раскручиваю ложечкой, чтоб получился водоворот, и смотрю, как лодка с табаком терпит крушение.

– Могу стать нормальным! – говорю вслух и ловлю на себе удивленный взгляд официанта.

Оставляю деньги на столе и спешу в гостиницу.

В комнате без изменений. Один грустит у окна, изредка выплевывая фразы о бренности бытия, другая смотрит футбол, развалившись на диване.

– Что сидим? – кричу на весь номер и ставлю бутылку на стол. – Сегодня напьемся.

Уговаривать никого не приходится.

Без лишних вопросов Соня включает музыку на полную, Киря выгребает из бара остальные бутылки.

– Не ставь маскировку! Пусть все знают, что мы здесь. Что мне плохо.

– Йуху, – подвывает Киря и залпом осушает бутылку.

Все в ход, белена, дурман, грибы, синтетика. То, что всю жизнь для меня олицетворяло порок, низость, мерзость, саморазрушение и глупую трусливую смерть. Высыпаю на стол препараты. Таблетки разлетаются между стаканами и бутылками.

– Коктейль для разложившихся трупов, – подмигиваю, выпиваю и закусываю грибом.